Я оставался трезвым. Это было трудно, потому что меня подбивали не отставать от Зигфрида: против каждого осушенного им рога — мой. Но я знал, что на следующее утро мне предстоит вернуться в Лунден, а значит, нужно было закончить разговор с Эриком этой же ночью. Хотя, по правде говоря, небо на востоке уже светлело, когда я покинул зал.

Этельфлэд в сопровождении наиболее трезвых и самых старших охранников отправилась в постель несколько часов назад. Пьяные громко храпели, растянувшись под скамьями, Зигфрид полулежал на столе, когда я оставил зал. Он открыл один глаз и нахмурился, видя, что я ухожу.

— Так мы договорились? — сонно спросил он.

— Договорились, — подтвердил я.

— Привези деньги, сакс, — прорычал он и снова уснул.

Эрик ждал меня у дома Этельфлэд. Я знал, что он будет там, и мы заняли прежние места на укреплениях, откуда я наблюдал, как серый свет растекается, как пятно, по спокойным водам устья.

— Вон «Покоритель Волн», — сказал Эрик, кивнув на корабли, вытащенные внизу на илистый берег.

Может, он и в состоянии был различить красивое судно, которое сделал сам, но для меня все корабли были лишь темными силуэтами на сером фоне.

— Я дочиста выскоблил корпус, — сказал Эрик, — проконопатил его, и теперь у судна снова быстрый ход.

— Твоей команде можно доверять?

— Все они поклялись мне в верности. Им можно доверять. — Эрик помолчал. Легкий ветерок шевельнул его темные волосы. — Но вот чего они не станут делать, — продолжал он тихо, — так это сражаться с людьми моего брата.

— Возможно, им придется с ними сразиться.

— Они будут защищаться, но не нападут. У них родня среди людей Зигфрида.

Я потянулся, зевнул и подумал о долгом пути в Лунден.

— Итак, твоя проблема в корабле, который перегораживает ручей? — сказал я.

— И на котором команда из людей моего брата.

— Не Хэстена?

— Его людей я убил бы, — горько проговорил Эрик, — тут кровных связей нет.

Я заметил, что и особой привязанности тут тоже нет.

— Итак, ты хочешь, чтобы я уничтожил корабль? — спросил я.

— Я хочу, чтобы ты открыл ручей, — поправил он.

Я уставился на темный заграждающий корабль с надстроенными бортами.

— Почему бы тебе просто не потребовать, чтобы он убрался с твоего пути?

Это казалось мне самым простым и безопасным способом бегства. Команда прикованного корабля привыкла передвигать тяжелое судно, чтобы дать кораблям покинуть ручей, так зачем им останавливать Эрика?

— Ни один корабль не выйдет отсюда, пока не доставят выкуп, — объяснил Эрик.

— Ни один?

— Ни один, — решительно ответил он.

И это имело смысл — что могло помешать какому-нибудь предприимчивому человеку взять три или четыре корабля, отвести их вверх по реке и ждать там в спрятанном в камышах ручье, пока мимо не пройдет флот Альфреда с сокровищем? А потом выскользнуть из ручья — пенящие воду весла, обнаженные мечи, завывающие люди…

Огромные амбиции Зигфрида зависели от выкупа, и он не стал бы им рисковать, отдав каким-то викингам, еще более подлым, чем он сам. Мысль об этом подсказала мне имя человека, вероятно, олицетворявшего подобные страхи Зигфрида.

— Хэстен? — спросил я Эрика.

Тот кивнул.

— Он ловкач.

— Ловкач, — согласился я. — И человек ненадежный. Он нарушил клятву.

— Конечно, с ним поделятся выкупом, — сказал Эрик, отметая тот факт, что выкуп не будет выплачен, если мечта его исполнится. — Но я уверен, что он предпочел бы заполучить все.

— Итак, ни один корабль не поплывет, — сказал я, — пока не поплывете вы. Но сумеешь ли ты забрать Этельфлэд на свое судно без ведома брата?

— Да, — ответил Эрик и вытащил нож из висящих на поясе ножен. — До полнолуния осталось две недели. — Он сделал глубокую зарубку на заостренном конце дубового бревна. — Это — сегодняшний день. — Эрик постучал по свежей зарубке и острым концом ножа сделал еще одну. — Завтрашний рассвет, — сказал он, показав на новую метку.

Эрик продолжал полосовать верхушку палисада, пока не сделал на ней семь зарубок.

— Ты явишься на рассвете через неделю?

Я осторожно кивнул.

— Но стоит мне напасть, — заметил я, — как кто-нибудь подует в рог и разбудит лагерь.

— Мы будем на плаву, готовые отправиться в путь. Никто не доберется до тебя из лагеря, и ты успеешь вернуться в море.

Похоже, его обеспокоили мои сомнения.

— Я заплачу тебе!

Я улыбнулся, услышав это.

Рассвет белил мир, окрашивая длинные низкие пряди облаков бледно-золотыми полосками, а края — сияющим серебром.

— Моя плата — счастье Этельфлэд, — сказал я. — И через неделю после сегодняшнего дня я открою тебе ручей. Вы сможете уплыть вместе, подойти к берегу у Гируума, во весь опор поскакать к Дунхолму и передать мои приветствия Рагнару.

— Ты передашь для него послание? — тревожно спросил Эрик. — Предупредишь, что мы явимся?

Я покачал головой.

— Ты передашь послание за меня, — ответил я.

Тут некий инстинкт заставил меня повернуться — и я увидел, что за нами наблюдает Хэстен.

Тот вместе с двумя товарищами стоял у большого дома и пристегивал мечи, которые принес ему управляющий Зигфрида оттуда, где все оставили оружие перед пиром. В том, чем занимался Хэстен, не было ничего странного, но он казался таким настороженным, что это обострило мои чувства. У меня появилось ужасное подозрение, что тот знает, о чем говорим мы с Эриком.

Хэстен продолжал смотреть на меня. Он стоял совершенно неподвижно; наконец чуть заметно издевательски поклонился и пошел прочь. Я увидел, что один из его спутников — Эйлаф Рыжий.

— Хэстен знает о тебе и Этельфлэд? — спросил я Эрика.

— Конечно, нет. Он просто думает, что я отвечаю за ее охрану.

— Он знает, что Этельфлэд тебе нравится?

— Это всё, что он знает, — настойчиво проговорил Эрик.

Проныра, не стоящий доверия. Хэстен, обязанный мне жизнью. Тот, кто нарушил клятву. Человек, чьи амбиции, вероятно, превосходили даже мечты Зигфрида. Я наблюдал за ним до тех пор, пока Хэстен не вошел в дом, который, как я решил, принадлежит ему.

— Будь поосторожнее с Хэстеном, — предупредил я Эрика. — Думаю, его легко недооценить.

— Он — хорек, — ответил Эрик, отмахнувшись от моих опасений. — Какое послание я должен доставить Рагнару?

— Скажи ему, что его сестра счастлива, и позволь Этельфлэд рассказать новости о ней.