Согласно Цанкеру, ежегодное представление… увенчивалось особым соединением тени обелиска с Ага Pads Augustae в день рождения императора, 23 сентября. Однако в этом нет особого смысла. Такое событие должно было происходить, когда солнце находилось на юго-западе, где-то между направлениями на полдень и на закат; фактически солнце достигает нужного азимута в разное время после полудня в течение большей части, если не всего года. С другой стороны, Бухнер предположил, что бронзовое устройство, установленное на вершине обелиска, отражало солнечный свет 23 сентября на алтарь, когда тень обелиска падала в ту сторону и образовывала над алтарем некое подобие светоносной фигуры. Если это предположение верно, Август как бы говорил своим соотечественникам, что блеск его предначертанного небом рождения принес Риму великую эпоху мира и благоденствия. Когда речь идет о целой империи, стоит сказать об этом с помощью солнечного света.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ ГЛЯДЯ ВВЕРХ

Римские императоры, как и другие правители, стремились к подтверждению своего небесного статуса. Когда они умирали, преемственность власти обеспечивалась через подтверждения союза с божественными силами небосвода для их преемников. По этой причине монументы, свидетельствующие о династических связях с небесными силами, и ритуалы, скреплявшие сделки правителей с могущественными богами, числились среди приоритетов любой идеологии, подразумевавшей преемственность власти и установленного порядка вещей.

К примеру, божественность, приписываемая императору Августу во время его жизни и отраженная в государственном культе обожествленного императора, была подкреплена новой небесной символикой после его смерти. Взлетающий в небо орел, освобожденный из клетки при зажжении его погребального костра, символизировал душу императора, устремляющуюся к небосводу. Когда римский сенат собрался для того, чтобы подтвердить посмертное обожествление Августа, один сенатор, дававший клятвенные показания, подтвердил, что своими глазами видел, как Август возносится на небо. Его вознесение считалось неопровержимым свидетельством превращения в божество.

Бессмертные боги, подобно неизменным звездам, триумфально возвращающемуся солнцу и возрождающейся луне, разумеется, имели право обитать на небесах. Будучи божеством, Август тоже обрел там свой новый дом. Однако в его эпоху участь большинства смертных была далеко не столь завидной. Тень умершего человека обитала в подземном нижнем мире, который входил в соприкосновение с землей живых людей у дверей гробницы. Со временем душа покойного распадалась и прекращала существовать точно так же, как тело, которое разлагалось физически.

Идеи небесной божественности и небосвода как места предназначения для душ достойных людей проникли в Средиземноморье из Египта и Вавилона. Вера в то, что душа умершего фараона возносится на небо, существовала еще в египетском Старом Царстве (2686–2181 гг. до н. э.), а на востоке вера персов в небесные привилегии человеческой души смешивалась со звездной религией халдеев. Эти идеи попали в Грецию задолго до «вознесения» римского императора, но небосвод оставался недоступным для обычных душ до тех пор, пока религия и философия, основанные на поисках личного спасения, не укоренились в римском мире.

Тем временем официальный божественный статус императора создавал основу для легитимизации римского владычества в покоренных странах, где он часто смешивался с местными верованиями. Этот процесс «одомашнивал» чуждую идеологию, и бывшие противники Рима становились полноправными римскими гражданами. К примеру, огромный алтарь в честь Августа был воздвигнут в городе на юго-востоке Франции, ныне известном как Лион. Для римлян это был Лугдунум, столица провинции Кельтская Галлия. Латинское название включает корень «луг», который обозначает одного из главных богов в кельтской мифологии — Луга, или «Сияющего». Когда римляне превратили город Луга в административный центр провинции, все вожди местных галльских племен были созваны в Лугдунум на церемонию посвящения алтаря Августа I. Эта дата совпала с традиционным кельтским праздником Лугнассад, приуроченным к началу сбора урожая, который и поныне сохранился в церковном календаре Британии под названием Ламмас. Для императора Августа это была дата его триумфального вступления в Египет и, разумеется, первый день месяца, названного в его честь. Историк науки Стивен Маккласки, изучавший языческие календари и астрономию Средневековой эпохи, считает, что римляне расположили свой алтарь Августа в Лионе на окончании аллеи, проложенной на восток-северо-восток от старого римского амфитеатра. В таком случае он заключал восходящее солнце между двух своих монументальных колонн в тот день, который имел одинаково важное значение как для римлян, так и для покоренных кельтов.

Не нужно быть римским императором, чтобы заявить о своих правах на божественность. Антиох I, правитель небольшого, но богатого царства на восточной границе Рима с Парфией, превратил вершину горы в гробницу, предназначенную для того, чтобы приобщить его к обществу высших богов. Расположенный на юго-востоке современной Турции, этот пик называется гора Нимрут, или Нимрут-Даг. Эта вершина, достигающая высоты 7053 фута, является самой высокой в верховьях Тигра и Евфрата, но Антиох I повысил ее еще на 164 фута, увенчав пирамидой из камней. Этот пик, расположенный более или менее отдельно от соседнего горного хребта, является хорошо заметным ориентиром, а искусственная вершина придает ему характерный профиль. С дальнего расстояния кажется, что заостренная пирамида естественным образом вырастает из голого склона горы. Я легко различил ее из города Андиямана, расположенного в 50 милях.

С места своего последнего успокоения Антиох мог видеть едва ли не половину своих владений, но страна, которой он правил, была не очень велика. Известное как царство Коммагена в период между 69 годом до н. э. и 72 годом н. э., оно было частью региона, иногда называемого северной Сирией или верхней Месопотамией. Во времена своего наибольшего расцвета при Антиохе I оно занимало территорию длиной примерно 140 миль и шириной 30 миль между горами Таурус на севере и рекой Евфрат на юге. Его столица Самосата располагалась в 34 милях к юго-западу от Нимрут-Даг, и оттуда с берега Евфрата открывался прекрасный вид на священную гору. Хотя Самосата была важным археологическим памятником, ныне она, к сожалению, затоплена водами дамбы имени Ататюрка.

Умышленно воспользовавшись высотой и хорошей видимостью Нимрут-Даг, царь Антиох I построил так называемый иеротесион — гробницу, освященный храм в честь богов. Считается, что его гробница находится где-то внутри огромной кучи камней почти 500 футов в диаметре, но погребальный чертог так и не был найден. Однако многочисленные надписи подтверждают, что монумент на вершине горы принадлежит ему.

По линии матери Антиох возводил свою родословную к македонским правителям империи Селевкидов и даже к Александру Македонскому. Его предки по отцу были персами, принадлежавшими к не менее знатной линии, чем царь Дарий. Некогда это царство было провинцией Персидской империи. После того как Александр Македонский нанес поражение Дарию II, Комма-гена попала под власть македонцев. Когда империя Селевкидов начала распадаться, Рим взял ее под свой контроль. После некоторых конфликтов Антиох I заключил сделку с римским полководцем Лукуллом, который позволил ему остаться у власти. Коммагена продолжала делать то, что у нее всегда получалось лучше всего. Она контролировала проходы через хребет Таурус в восточной Анатолии и переправу через Евфрат. Все торговые маршруты между Персией и побережьем Ионического моря проходили через Коммагену, и ее благосостояние было связано с этой торговлей. В сельскохозяйственном отношении эта страна была настоящим рогом изобилия. Хотя военная сила Коммагены была ограниченной, она могла поддерживать достаточный уровень местной независимости благодаря договору с Римом, а также собственному сельскому хозяйству и международной торговле.