не можем, ну то есть не сейчас. И спят все… Перестань валить с ног своим тестостероном. Сам знаешь, я уже покорена и готова упасть в ноги.

Заманчиво…

— Мы тихо, — тяну кончики пальцев к ее голой коленке, глажу мягкую кожу, чуть сдавливая чашечку. Чувствую, как Лида вздрагивает, но это только начало. Ее тело выгибается, вдавленное в мое, стоило мне чуть задрать тунику и вжать пальцы в мягкое бедро. Гладкое. Нежное. Идеальное. Особенно то место, что таится между бедрами…

— Ты себе-то веришь? Нам никогда не удавалось заниматься сексом тихо.

— Тогда пора выходить за границы наших возможностей, — поглаживаю носом изгиб шеи, ловлю ее прерывистое дыхание, ощущая, как боксеры уже не выдерживают напряжения. – Впрочем, если хочешь…

Рукой сжимаю ее грудь, поглаживая сосок сквозь ткань, ликуя от ее трепетной реакции на каждое прикосновение.

— Хочу? – почти не соображает она. И учитывая нашу близость, напряжение, что витало в воздухе весь день, и тьму, что окружала нас, это и не удивительно. Мне тяжело терпеть, но и ей непросто.

— Если хочешь, — вжимаю ее в угол, чуть приподнимая над полом, и шепчу в самые губы, гостеприимно приоткрытые, влажные. – Я могу уйти.

Сил терпеть почти нет, все тело оголенный нерв, на котором Лида умело играет, так дико отвечая на простой поцелуй. Пальцами вжимается в мой затылок, сводя меня с ума запахом, стонами прямо в рот.

Черт, как тут сдерживаться, как не трахнуть ее прямо здесь?

Нахуй я сказал про уйти? Я не смогу уйти сейчас, я не хочу уходить. Я хочу чувствовать ее жажду, голод, такой созвучный с моим, такой неистовый и горячий, как воск, что стекает с горящей свечи.

— Если мы разбудим всех, — умоляет она меня шепотом, взглядом. — Будет некрасиво…

— Лида, – почти рык и я нетерпеливо дергаю трусы, буквально на языке ощущая пропитавшую их влагу.

— Только тихо, — решается она и, закусив губу, ведет меня на второй этаж, ступая почти бесшумно своими маленькими стопами. Там сквозь тьму она открывает маленькую дверь, и я узнаю ванную, в которой она вчера принимала душ.

Небольшая, но с очень приличным подоконником, куда я толкаю не успевшую опомниться Мышку.

Попалась…

— Камиль, стой.

— Кто-то сказал, что нужно вести себя тихо. Так что заткнись, пока я не взорвался и не забрызгал тебя.

Лида прыскает со смеху, но он тут же застревает в горле. А все потому что я без прелюдий, без ласк, без подготовки просто сдергиваю свои шорты с боксерами, оттягиваю резинку ее трусиков и одним ювелирным толчком врываюсь в тугое, горячее лоно.

— Еба-а… – издаю стон, стоит головке коснуться самых недр, а Лиде так изящно изогнуться.

Я стягиваю часть туники, оголяя плечо, и вгрызаюсь в него зубами, чтобы хоть как-то заглушить себя. Внутри рождается очередной животный стон. Еще один. Еще. В Мышке слишком хорошо. И как я без этого жил? Так хотел, что чуть не сдох.

Хочется еще. Больше. Сильнее. Быстрее. Резче. Забыть про рамки и просто трахаться на всех парах, спеша к развязке.

Лида на новый толчок издает писк, и я вжимаю ладонь ей в рот.

— Тише, тише, – трясет меня, пока я пытаюсь двигаться медленно, но кровь кипит. Усиливается желание просто схватить Лиду за волосы и натягивать, трахаться, долбить, пока не останется сил, пока мы просто не рухнем убитые друг другом.

Ее глухие стоны заводят хлеще криков, член горит, скользя внутри поршнем, ощущая каждый миллиметр тугого пространства.

Сама ситуация, попытка сохранить секс в тайне становится почти фетишом, доводящим до края благоразумия.

И я не сдержанно толкаюсь глубже, слыша пошлый шлепок, отчего Лида вдруг кусает меня за палец, а я, не выдерживая боли, довольно сильно шлепаю ее по заду.

В тишине ванной звучит это почти как пушечный залп, но нам уже не остановиться. Член внутри как в тисках. Зажат со всех сторон в капкане. С каждым толчком меня плющит все сильнее. Хочется замереть в этом моменте и просто трахать Лиду снова и снова, не прекращая ломиться внутрь под эротичные, почти бесшумные стоны, что еле-еле прячутся за моей ладонью.

Кончать прямо сейчас почти грех. Так что прерываюсь, чувствуя, как член пульсирует. Почти дурею, наблюдая, как по бедру стекает несколько капель.

Я разворачиваю Лиду. Усаживаю на подоконник, тут же зажимая ей рот, медленно собирая влагу, пока нога дрожит, пока она часто-часто дышит, заполняя воздух вязкой похотью, и я буквально катаю этот вкус на языке. Подношу влажные пальцы к ее пересохшим губам. Размазываю по ним сок, и Лида понимает меня без слов, обхватывает пухлыми губами пыльцы. Сжимаю челюсть от того, как, сука, грязно это выглядит. Совершенно. Пальцами другой руки поглаживаю бедра, липкие от смазки, неумолимо приближаясь к тугой киске. Продолжаю ощущать импульсы по всему телу, смотреть в бездонные глаза и мысленно приказываю не дергаться. Сейчас я буду трахать ее пальцами, буду следить, чтобы во время оргазма она не кричала.

— Камиль, – волнуется она, говоря сквозь пальцы, но я качаю головой и чуть упираюсь в щеку, поглаживая головкой ноющего члена мягкую кожу ноги. Помогало бы это еще ослабить напряжение.

— Хочу видеть, как ты кончишь.

Я толкаюсь пальцами, раздвигая узкое пространство. Как там все влажно и горячо. Кайф… Двигаю рукой медленно, в немом восторге наблюдая, как Лида извивается, как мнет свою охуенную грудь, держа мои пальцы во рту. Затем ускоряюсь, трахая лоно и рот одновременно. Давай, давай, Мышка. Хочу видеть тебя. Хочу чувствовать все. Дожидаюсь, когда она дойдет до самой грани. Затем заменяю пальцы, что трахали ее между ног, языком и впитываю обильные соки. Она сдавленно стонет, вжимает мое лицо в себя, больно оттягивая волосы, ощущая общий драйв. Я пью ее до дна, пока наслаждаюсь остатками импульса.

Член разрывает от прилива крови, и я, недолго думая, дергаю Лиду на себя. Поднимаю в воздух и вжимаю в душевую кабину. Закидываю ноги себе за спину, упираясь головкой в набухшие губки и раздвигая их. Идеально. Лида закусывает губу, держась за плечи, а я ускоряюсь, не в силах больше терпеть. Еще. Еще. Сильнее. Черт, как же не хочется кончать, как хочется, чтобы эти ощущения длились и длились. И я снова торможу себя, стягиваю с Лиды мятую тунику, впиваюсь в сосок. То в один, то в другой. Жаля, терзая тугие вершинки.