Итак, мы не можем умереть за правое дело. Вот почему Дзете советует нам на распутье между жизнью и смертью выбирать любую смерть. Конечно, «Хагакурэ» не утверждает, что этот выбор действительно увенчается смертью, потому что, по большому счету, мы не выбираем, что будет дальше. То, что мы до сих пор живы, может значить, что по какой-то причине мы не умерли в прошлом. И если наша жизнь — не то, что мы сами выбрали для себя, возможно, мы не в состоянии также умереть по своей воле.

Никто не умирает напрасно

Что означает для живого существа встреча со смертью? В соответствии с «Хагакурэ», главное в жизни — чистота действия. Дзете подчеркивает важность высокой страсти и одобряет смерть в результате страстного порыва. Именно это он имеет в виду, когда говорит, что только малодушные могут рассуждать о напрасной смерти.

Только малодушные оправдывают себя рассуждениями о том, что умереть, не достигнув цели, означает умереть собачьей смертью. Сделать правильный выбор в ситуации «или-или» практически невозможно.

На современном языке, достижение цели — это то же самое, что смерть за правое дело. Таким образом, «Хагакурэ» говорит, что, оказавшись перед лицом смерти, человек никоим образом не может узнать, напрасно он умирает или нет.

«Все мы желаем жить, и поэтому нет ничего удивительного в том, что каждый пытается найти оправдание, чтобы не умирать». Человек всегда может найти себе какое-нибудь оправдание. Он должен изобрести какую-нибудь теорию уже только потому, что живет и мыслит. В данном случае, «Хагакурэ» просто выражает относительную точку зрения, согласно которой, не достигнув цели, не стоит продолжать жить — лучше умереть. «Хагакурэ» не говорит, что, когда человек умирает, он тем самым достигает цели. В этом проявляется нигилизм Дзете Ямамото, но этот нигилизм рождает самый возвышенный идеализм.

Мы подвержены иллюзии, что способны умереть во имя веры или идеологии.

Между тем, «Хагакурэ» утверждает, что даже бессмысленная смерть — смерть, которая не принесла ни цветов, ни плодов, — обладает достоинством Смерти Человека. Если мы так высоко ценим достоинство жизни, как мы можем не ценить достоинство смерти? Никто не умирает напрасно.

Перевод на русский Котенко Р.В., Мищенко А.А.

Примечания

1 Ввиду того, что в разных изданиях трактата дается различная разбивка на абзацы, часто даже нарушающая единство фразы, переводчик счел себя вправе произвести свою разбивку, исходя из признака законченности той или иной мысли.

2 В комментаторской литературе существуют большие разногласия по вопросу о понимании слова «цзин». Ду Му предлагает значение «измерять». Такое толкование может быть поддержано особым, а именно техническим значением этого слова, применяемым в строительном деле; в этой области «цзин» означает: производить обмер участка, предназначенного для постройки. Поскольку такой обмер представлял первое действие строителя, то это слово получило более общий смысл: делать предварительный расчет в начале какого-либо предприятия вообще.

В пользу такого понимания «цзин» говорит также возможное сопоставление этого слова со стоящим несколько дальше «цзяо», имеющим, смысл «взвешивать», в дальнейшем — «сопоставлять». Поскольку «цзяо» может считаться параллельным «цзин», постольку выходит, что слово «цзин» правильнее всего перевести соотносителъно слову «взвешивать» словом «измерять».

Такое толкование имеет за собой серьезные основания, но и все же останавливаюсь на другом и передаю «цзин» по-русски словами «класть в основу». Основное, действительно первоначальное значение «цзин», как известно, идет из области не строительного дела, а ткацкого. Словом «цзин» обозначалась основа ткани, в противоположность слову «вэй», которым обозначался уток. При этом, согласно технике самого процесса тканья, основа, т. е. продольные нити, остается все время тканья неподвижной, т. е. именно составляет «основу», в то время как уток, т. е. поперечные нити, на эту основу накладывается. Таким образом, в техническом языке, как глагол, это слово означает «ткать основу», а в общем смысле — «закладывать основу», «класть что-либо в основу». В этом именно смысле понимают «цзин» в данном месте Чжан Юй и Ван Чжэ. Что же касается параллелизма с «цзяо», то это вопрос понимания всего места в целом — по отношению к общему содержанию главы. Если переводить «цзин» параллельно с «цзяо» («взвешивать») словом «измерять», то обе фразы будут говорить о двух равных и в общем близких по смыслу действиях: войну измеряют тем-то, взвешивают тем-то. Но, как видно из всего содержания главы, — это «совершенно две разные вещи. «Пять элементов» — совершенно другое, чем семь расчетов»: и смысл другой, и форма изложения другая, и постановка вопроса иная. Поэтому здесь параллелизм не двух одинаковых или близких действий, а параллелизм двух различных действий: одно кладут в основу, с помощью другого производят расчеты.» К тому же, как это указано в переводе, против непосредственного сопоставления «цзин» и «цзяо» говорит и явно ошибочное помещение фразы с «цзяо» сейчас же после фразы с «цзин»

3 Слова, поставленные в переводе здесь и всюду, где следует, в скобки представляют повторение таких же слов в каком-либо другом месте трактата, причем там они вполне уместны, будучи тесно связаны с общим контекстом, здесь же — явно излишни. Так, например, в данном случае эти слова повторяются несколько ниже — в п. 4, где им по содержанию и надлежит быть.

4 Слово «шан» можно было бы взять в значении «высшие», «правители». Не делаю этого потому, что в таком значении оно обычно употребляется параллельно со словом «ся» — «низшие», «управляемые»; в данном же контексте слово «шан» противопоставляется слову «минь» — «народ»; обычно же понятию «народ» противопоставляется понятие «государь», «правитель». Поэтому и беру для «шан» не «высшие», не «правительство» и не «правители» — во множественном числе, а в единственном числе — «правитель».

5 «Вей» беру в смысле глагола «и», как то делает большинство комментаторов (Цао-гун, Ду Ю, Ду Му, Чжан Юй), т. е. в смысле «иметь сомнения».

6 Выражение «ши чжи» можно понять двояко — в зависимости от того, какой смысл придать слову «чжи». Если понять его в том значении, в котором оно выступает в сложном слове «чжиду» — «порядок», строй, «система» и т. п., выражение «шичжи» будет означать «порядок времени», «законы времени» и т. п. Возможно понять «чжи» и в духе русского глагольного имени — «распоряжение», «управление», поскольку «чжи» может иметь и глагольное значение — «распоряжаться», «управлять». Так понимает это слово Мэй Яо-чэнь, который перефразирует выражение «шичжи» так: «справляться с этим своевременно», в нужный, подходящий момент.

В трактате Сыма фа есть выражение, очень близкое по смыслу к этому месту Сунь-цзы: — «следовать за