– Ладно, Кузя, ты прав. Об этом мне надо было подумать пораньше. Всё это может произойти даже и тогда, когда мы все будем в доте. И когда финны начнут явно нас брать за горло, то, конечно, гораздо удобней иметь кнопочку под рукой. Нажал её, и всё – привет родителям! Не нужно мучиться, спускаясь на нижний уровень, чтобы там взорвать гранату. Да, мужик, это по-нашему, по-русски.

Наша диверсионная группа была готова через полтора часа. В последний раз обнявшись с провожающими нас ребятами, мы в 2-03 тронулись в этот безумный рейд. Все были загружены, как караванные мулы, у каждого, кроме меня, за плечами висел груз не менее сорока килограммов. А всего, вместе с оружием, вес превышал пятьдесят килограммов. Один я шёл с лёгким, всего двадцатикилограммовым рюкзаком.

Такая поблажка была вызвана тем, что я шёл первым, и именно мне, в случае встречи с финнами, предстояло их забалтывать. Для лучшего впаривания мозгов финнам я собственноручно напечатал хитрые бумажки. Для этого пришлось опять воспользоваться печатной машинкой, находящейся в генеральской приёмной, и бланками Хотиненского укрепрайона. Я изготовил два распоряжения за подписью командующего армией Карельского перешейка Хуго Эстермана.

В первом предписывалось всем командирам частей оказывать всемерное содействие специальной сапёрной группе, направляемой для уничтожения 45-го дота. Во втором распоряжении предписывалось командиру 46-го дота оказать помощь направляемой в его распоряжение специальной сапёрной группе – для организации подрыва захваченного противником 45-го дота. Подпись финского генерала я, естественно, подделал. Для этого воспользовался воспоминаниями моего деда. Он, в свою бытность курсантом военного училища, любил похалтурить в учёбе. Практически все положенные по курсу чертежи элементарно стеклил с самостоятельных работ своих товарищей. В этом он достиг немалых успехов. Вот и я, приложив к стеклу настольной лампы документ с подлинной подписью Хуго Эстермана, перенёс эти закорючки в свои подмётные бумажки. Потом на них поставил гербовые печати. Правда, в печатях, по кругу, маленькими буквами было написано – Хотиненский укрепрайон, но первоначально, при беглом осмотре документа в глаза сразу бросался крупный герб Финской республики. А в темноте, при дёргающем свете фонарика, как я надеялся, все огрехи будут незаметны.

Километра два мы шли по траншее, ведущей в сторону 46-го дота, совершенно беспрепятственно. Иногда встречающимся на пути финнам я громко кричал:

– Посторонись! Все к стенке, в мешках динамит!

Эти мои выкрики срабатывали безошибочно. Таким образом, мы даже благополучно прошли мимо одного финского офицера. Он вместе с двумя рядовыми послушно прижался к стенке траншей, пока мы протискивались мимо них. Только уже метрах в четырёхстах от 46-го дота нас остановили на финском блокпосту. Но тут прекрасно сыграли заготовленные мной бумажки. Командир этого блокпоста даже объяснил мне, как лучше подойти к 46-му доту.

Когда мы были практически у его стен, разгорелась ожесточённая перестрелка у нашего 45-го дота. Пользуясь поднявшейся суетой, мы смогли приблизиться вплотную к стене дота и уложить под ней наши рюкзаки. Причём последние метров сто мы двигались по открытой местности, сквозь проделанный финнами проход в минном поле. Прошли мы недалеко от бронированной двери в дот, но, как я и думал, она была закрыта, и из бойницы грозно торчал пулемёт. Финский часовой из-за двери нас даже окликнул и спросил:

– Какого чёрта вы тут шляетесь?

На что я ему ответил:

– Не твоего ума дело! Стоишь там, в тепле, вот и стой! А то, вякают тут всякие недоноски, которые проспали 45-й дот, а нам за них дерьмо убирать. Нас сам командующий армией перешейка сюда прислал, чтобы мы дополнительно обеспечили минную защиту ваших сраных дотов. На вон, почитай бумагу.

Я сунул ему в амбразуру одно из распоряжений. Но часовой, мельком глянув на подпись и печать, даже не стал читать всего документа. А я между тем продолжал ворчать:

– Да ты знаешь, я с такими бумагами могу вашего командира дота раком поставить. А то, чего, зачем! Вон, лейтенант Лохинен уже получил по шапке за излишнее любопытство, и ты хочешь? Сейчас вот мои специалисты проверят вашу минную защиту, и мы пойдём на другие объекты.

На моё ворчание часовой ответил:

– Ладно, капрал, хватит кипятиться, я всего лишь выполняю приказ. По инструкции нужно было бы вызвать командира, чтобы он с вами разбирался, но если вы здесь ненадолго, то не буду. Лейтенант лёг отдыхать всего-то минут тридцать назад и просил по пустякам его не отвлекать, дать возможность подремать хотя бы часа три. Все офицеры уже настолько замучились, что спят на ходу. Поэтому давайте быстро делайте своё дело и уматывайте.

Всё, разрешение было получено, и мы занялись установкой фугаса. Особо не торопились, всё делали обстоятельно и солидно. Фугас уложили между двух орудийных амбразур. Когда мы всё это делали, орудия молчали, у финнов был тихий час. Закончив установку фугаса, Иванов зажёг фитиль, и мы спокойно направились обратно в траншею. Когда проходили мимо бронированной двери, я на прощанье крикнул часовому:

– Всё, мы закончили, но, наверное, скоро вернёмся, и тогда я побеседую с вашими офицерами.

У меня родился очередной безумный план. Когда заряд сработает и в стене образуется дыра, ворваться в этот дот и уже наверняка всё там уничтожить.

Забравшись в траншею, мы стали ожидать взрыва фугаса. Но прошли намеченные минуты, а взрыва всё не было. Иванов установил там бикфордов шнур, который был рассчитан на горение в течение пятнадцати минут. Наверное, что-то случилось и шнур погас. Делать было нечего, пришлось сержанту выбираться из траншеи и идти обратно к нашему фугасу. Следом за ним выбрался я и начал кричать часовому, что мы забыли у дота наш миноискатель, и сейчас рядовой его заберёт.

Между тем, когда Иванов уже добрался до установленного фугаса, распахнулась бронированная дверь, и оттуда выбежали несколько финнов. Практически сразу они открыли по мне огонь. Я еле успел скрыться в траншее. Спасибо ребятам, они мгновенно среагировали и открыли ответный огонь.

Как только я очутился в траншее, раздался мощнейший взрыв. Взорвался наш фугас. Взрыв был такой силы, что смял стену дота и разметал выбежавших финских солдат. Их тела лежали метрах в тридцати от этого, когда-то бывшего грозным, финского дота. Нашего товарища, нашего брата – Витюху Иванова, не было видно. Наверное, когда финны очнулись и выбежали из дота, он решил пожертвовать своей жизнью, но уничтожить это адское укрепление.

После взрыва нашего фугаса вокруг началось настоящее светопреставление. Финны как намазанные скипидаром повылазили из всех щелей и палили во все стороны, зачастую друг в друга. В такой ситуации нечего было даже и думать о том, чтобы проникнуть во взорванный дот – это было бессмысленно. Нас бы перестреляли ещё до того, как мы бы успели добежать до его стен. Впору было думать о срочном спасении собственных задниц. Это мы и попытались сделать, бросившись бегом по траншее обратно к нашему доту. Но перед блокпостом пришлось остановиться. Финны, которые буквально час назад пропустили нас по предъявленным мной бумагам, сейчас про них забыли, и как только мы появились – открыли огонь. Пришлось ввязаться с ними в бой. На шум выстрелов к этому месту начали стягиваться другие финны. В результате этого боестолкновения погиб Сашка Козлов. Только гранатами остальным удавалось сдерживать напор финнов.