ее мужа, который стал изгоем при дворе. Какими бы ни были его многочисленные недостатки, он всегда был предан Генриху VI и не заслуживал того, чтобы последние годы его жизни были омрачены подозрениями в колдовстве и государственной измене.

Недавнее падение Глостера устранило единственного человека, к которому Толбот мог обратиться за помощью, чтобы заручиться поддержкой для своей миссии по вербовке войск весной 1442 года. 24 марта, перед самым окончанием сессии Парламента, Толбот заключил контракт от имени Йорка на 2.500 человек для службы во Франции в течение 6-и месяцев. Традиционно четверть такой армии должны были составлять латники, военная элита, набранная из числа дворян и джентри, которые могли позволить себе экипировать себя дорогими доспехами, оружием и лошадьми, которых требовало это звание. Показателем готовности этих сословий воевать стало то, что теперь они отказывались служить в любом количестве, которое требовалось. Даже Толбот, недавно возведенный 20 мая 1442 года в графы Шрусбери в знак признания его заслуг во Франции, не смог пробудить их энтузиазма к военной службе: дворяне разумно предпочли более безопасное и прибыльное выполнение своих гражданских обязанностей, заседания в судах и финансовое управлением графствами, которое можно было осуществлять, не выходя из дома[584].

Когда 15 июня после высадки в Арфлёре Толбот провел смотр своих войск, он достиг требуемой численности в 2.500 человек, но только 200 из них были латниками, и только 300 лучников были конными. То, что ему вообще удалось выполнить квоту, объясняется тем, что лучников было гораздо больше, чем латников. Стрельба из длинного лука была высококвалифицированным ремеслом, требующим физической силы и регулярных тренировок. По закону каждый мужчина в Англии в возрасте от 16 до 60 лет, независимо от статуса, был обязан тренироваться в стрельбе из лука каждое воскресенье и праздничный день. Тот, кто не мог за минуту выпустить в цель минимум 10 стрел, считался непригодным к военной службе. Проблема лучников — особенно пеших — заключалась в том, что они не могли противостоять массированной атаке кавалерии противника, поэтому для их защиты требовалась значительная часть латников. То, что среди рекрутов Толбота было так мало конных лучников, также было проблемой: такие люди были идеальны для гарнизонной службы, но отсутствие мобильности делало их менее эффективными в полевой кампании. Низкое качество армии затрудняло возможности Толбота в действовать в поле, но и то что удалось собрать вышло очень дорого. Генрих был вынужден заложить драгоценности короны, чтобы собрать 1.500 ф.с. (787.000 ф.с.), необходимых только для перевозки войск через Ла-Манш: "Нам срочно нужны большие и значительные суммы денег… для переброски упомянутой армии [или]…. насколько хватит упомянутых драгоценностей"[585].

Летняя кампания 1442 года была сагой об упущенных возможностях. Карл VII, Дофин Людовик и основная часть их войск были заняты в Гаскони, привлеченные туда срочной необходимостью снять осаду с Тартаса до того, как мессир д'Альбре выполнит соглашение, заключенное им с английским сенешалем, сэром Томасом Ремпстоном, о передаче города и присяге на верность Генриху VI. Эта катастрофа была предотвращена, Карл продолжал действовать в этом районе, осаждая и захватывая Сен-Север, Дакс и Ла-Реоль и даже угрожая Бордо[586].

Сам Ремпстон попал в плен при Сен-Север, что стало личной катастрофой для человека, который уже провел 7 лет в плену у французов после битвы при Пате, поскольку не смог заплатить требуемый выкуп. Несмотря на то, что ему удалось освободиться по обмену пленными, чтобы уменьшить сумму выкупа вдвое, его финансы еще не были восстановлены, и через несколько лет после второго пленения он все еще находился в тюрьме. В марте 1446 года Уильям Эстфилд, лондонский купец, завещал ему 10 ф.с. (5.250 ф.с.) "на выкуп, если он еще жив"; его местонахождение в течение всего этого периода остается загадкой, хотя к январю 1449 года он уже вернулся в Англию. Другой выдающейся жертвой этой кампании стал один из самых успешных капитанов и верных союзников Карла VII. Этьен де Виньоль, великий Ла Гир, был тяжело ранен, заболел и в конце концов умер в возрасте 53 лет при осаде Монтобана, 11 января 1443 года. Его репутация даже среди врагов была настолько высокой, что Гуто'р Глин, валлийский поэт, назвал его и его соратника, Потона де Сентрая, Кастором и Поллуксом Франции. Имя Ла Гира до сих пор увековечено, хотя несколько неуместно, как Валет червей в колоде французских игральных карт[587].

Перед отъездом в Гасконь Карл оставил на севере армию под командованием Орлеанского бастарда, который наблюдал за действиями англичан. Толбот решил, что его приоритетом является защита восточной части Нормандии, и в июле 1442 года он осадил Конш-ан-Уш. Бастард ответил осадой Галлардона, где гарнизон Франсуа де Сурьена только что был ослаблен уходом 20 латников и 83 лучников в компании Мэтью Гофа. Толбот не отступал до тех пор, пока Конш не сдался в конце августа, что позволило ему отправиться на помощь Галлардону. Бастард снял осаду при приближении Толбота, но постоянное присутствие французской армии в регионе не позволило Толботу предпринять попытку захватить более важные опорные пункты Лувье или Эврё и убедило Сурьена, что ему нет смысла продолжать удерживать Галлардон. 30 октября арагонец совместно с Мэтью Гофом, Томасом Джеррардом и Томасом Стоунзом выдали расписку на 2.900 салюдоров (232.604 ф.с.) полученных от Орлеанского бастарда в качестве аванса из 10.900 салюдоров (874.271 ф.с.). За эту сумму четыре капитана согласились эвакуировать Галлардона и Курвиль, не оставляя английского присутствия в районе Шартра. Галлардон, по взаимному согласию, был разрушен, чтобы предотвратить его повторное использование любой из сторон. Любопытное примечание к этой истории показывает, что деньги, полученные за капитуляцию, могли обогатить не отдельных английских капитанов, а скорее нормандскую казну. В марте 1445 года Томас Ху, к этому времени получивший пост канцлера Нормандии, выдал Орлеанскому бастарду расписку за 1.000 салюдоров (80.208 ф.с.), в виде вин и шелков, которые должны были быть зачтены в счет долга за разрушение Галлардона и Курвиля[588].

Кампания Толбота на востоке провалилась, не принеся значительных успехов, которые оправдали бы финансовые затраты, связанные с наймом такого количества людей, и он решил взять Дьепп, последний оплот арманьяков на нормандском побережье. К тому времени, когда он решил это сделать, было уже слишком поздно, поскольку 6-месячный контракт на службу в армии, которую он привел из Англии, почти подошел к концу: некоторых удалось уговорить остаться, но ядро осаждающей армии составляли 600 человек, набранных из нормандских гарнизонов. Только в конце октября собралось достаточно людей, чтобы Толбот смог покинуть свою базу в Жумьеже и двинуться на Дьепп.

Гарнизон замка Шарлемениль сдался при приближении английского авангарда, но план Толбота не заключался в полной блокаде Дьеппа с суши и моря, так как для этого у него не было ни людей, ни кораблей. Вместо этого на