официальные разъяснения относительно полномочий Сомерсета и, в случае необходимости, заявить официальный протест. Йорк также потребовал 20.000 ф.с., обещанных ему по контракту, и получил ответ "набраться терпения на некоторое время", поскольку экспедиция Сомерсета была очень дорогостоящей и не оставляла средств на другие предприятия. Очевидно, что для отвоевания Дьеппа, Гранвиля, Лувье или Эврё, что было в приоритете герцогства, не будет ни денег, ни людей. Делегация призвала короля пересмотреть решение или, по крайней мере, ограничить полномочия Сомерсета, но ее мольбы остались без внимания. Полномочия Сомерсета осталось в силе, а Толбот, который должен был в то время усилить осаду Дьеппа, смог добиться лишь обещания предоставить в его распоряжение один небольшой военный корабль для поддержки своего предприятия[599].

Убежденный, что он может превзойти качество и количество армии, которая сопровождала Йорка в Нормандию в 1441 году, Сомерсет предложил набрать 1.000 латников, из которых 4 были бы баронами, 8 баннеретами и 13 рыцарями. Совет мудро сократил это предложение до 800 латников, и в итоге Сомерсет смог набрать только 758, а его столь желанный аристократический контингент состоял из одного баннерета, сэра Томаса Кириэлла, и всего 6 рыцарей. Для замены отсутствующих дворян пришлось привлечь дополнительных лучников. Планы Сомерсета по сбору кораблей были не менее амбициозными. Когда он, 8 апреля, подписал контракт, дата сбора и отплытия армии была назначена на 17 июня. Сомерсет, справедливо оценив срочность экспедиции и дважды предлагал более раннюю дату, но ничего не получилось ни к 17 июня, ни в более поздний срок. Задержка стоила еще 500 ф.с. (262.500 ф.с.) в день, и многие из тех, кто прибыл на службу, немедленно дезертировали, забрав с собой королевское жалованье, а другие отправлялись на службу дважды в разные места, что позволило им обманным путем получить жалованье дважды. Наблюдая этот хаос и задержки, Совет, наконец, потерял терпение и 9 июля приказал Сомерсету немедленно отплывать, "прекратив все отговорки". Но даже после этого приказа, он отплыл с армией только в конце июля, окончательная численность которой до сих пор оспаривается, но, согласно спискам, она состояла из одного баннерета, 6 рыцарей, 592 латников и 3.949 лучников[600].

В начале августа флот из 300 кораблей переправил эту огромную армию в Шербур вместе со всем багажом, лошадьми, припасами и огромным артиллерийским обозом, включая двадцать повозок с рибадекинами (средневековый вариант пулемета с 12-ю стволами, стреляющими одновременно залпом), новую пушку и наплавной мост из бочек, который Сомерсет приказал сделать для него за счет короля "для переправы через реки, которые он встретит на своем пути". Но еще до того, как он добрался до первой реки, Сомерсет столкнулся с трудностями, так как у него не оказалось достаточно телег и повозок, чтобы перевезти все свое снаряжение. Поэтому он решил взимать charroy, местный налог, предназначенный для таких случаев, в шести виконтствах, через которые он проходил, что позволило ему реквизировать весь имеющийся транспорт, даже из церковного имущества, и собрать деньги на оплату труда возчиков. Поскольку Сомерсет имел грамоту от короля, предписывающую всем королевским чиновникам в королевстве Франция и герцогстве Нормандия неукоснительно подчиняться его приказам, они так и поступали, но выражая протест, поскольку виконты, бесспорно, находились в юрисдикции Йорка и не имели от него никаких указаний[601].

Подробности кампании Сомерсета отрывочны и путаны. К 17 августа он был в Авранше, в 73-х милях к югу от Шербура и собрал в виде charroy 120 повозок, необходимых ему для следующего этапа. Затем, согласно плану, он проследовал через Мэн и Анжу, где в какой-то момент к нему присоединились его брат, Эдмунд Бофорт, и Мэтью Гоф. Как и Сомерсет, они оба имели значительные земельные владения в Мэне. Объединив силы, они опустошили и сожгли Анжу вплоть до стен Анжера и там остановились. Река Луара находилась всего в двух милях к югу, но они не предприняли никаких попыток форсировать ее или вторгнуться на вражескую территорию. Вместо этого они отступили на 39 миль на северо-запад в северную часть Анжу, чтобы осадить Пуансе, город, принадлежащий герцогу Алансонскому. Возможно, что, достигнув Анжера, армия слишком далеко и слишком быстро продвинулась в своей опустошительной кампании, поскольку в приказе от 17 августа о взимании charroy в Авранше местом назначения сбора обоза был указан Пуансе[602].

Какой бы ни была причина, осада Пуансе оказалась бесплодной, если только ее настоящей целью не было выбить герцога Алансонского из его главного оплота в Шато-Гонтье в 25-и милях отсюда. Несомненно, армия помощи действительно собралась там, и когда шпионы принесли эту информацию в Пуансе, Мэтью Гоф был отправлен с большим отрядом, чтобы перехватить ее. Застигнув французов врасплох, он сумел разбить их и освободить несколько пленных. Хотя это была несомненная победа, это не был очередной Азенкур или Вернёй, никто из знатных людей не был взят в плен, и в первую очередь сам герцог Алансонский[603].

Когда несколько недель осады не смогли убедить Пуансе сдаться, Сомерсет решил сократить потери и попытаться достичь успеха в другом месте. В 15-и милях к северу, сразу за бретонской границей, находился городок Ла-Герш, который также принадлежал герцогу Алансонскому. Арманьякский гарнизон этого замка досаждал английским владениям в Мэне, включая те, что принадлежали Бофортам. В 1438 году брат Сомерсета Эдмунд ненадолго захватил его и выторговал у герцога Алансонского 4-летнее перемирие. Теперь это перемирие подходило к концу, а Сомерсет мог также утверждать, что перемирие с Бретанью, которое он сам, будучи генерал-лейтенантом, заключил в июне 1440 года, также технически истекло. Мало того, что старый герцог умер в августе 1442 года, так еще и существование гарнизона герцога Алансонского в Ла-Герш было нарушением бретонского обязательства не укрывать врагов Англии.

Поэтому Сомерсет без колебаний осадил город: его жители сдались, а те, у кого были связи с арманьяками, были арестованы. Люди Сомерсета разграбили окрестности, а их командующий, действуя как живодеры, потребовал у нового герцога Бретани Франциска I выкуп в размере 20.000 салюдоров (1.6 млн. ф.с.), за возвращение Ла-Герш и продление перемирия. Половина этой суммы была выплачена 16 октября, а оставшаяся часть должна была быть выплачена после Рождества[604].

Поскольку Генрих VI уступил Сомерсету свое королевское право на доходы от войны, последний получил солидную прибыль, что создало крупный дипломатический инцидент. Разъяренный герцог Бретонский, который предложил свои услуги в качестве посредника на мирных переговорах с Карлом VII и содержал в то время посольство в Англии для этой цели, выразил протест через своих послов и потребовал репараций. Генрих VI был особенно огорчен всем этим, поскольку глава посольства, Жиль Бретонский, сир де Шантосе был братом герцога. Генрих VI немедленно отрекся от действий Сомерсета, предложил возместить ущерб и осыпал Жиля подарками, включая пенсию в 1.000 марок (350.000 ф.с.), две "книги песен для его часовни", принадлежавшие недавно умершему Луи де Люксембургу, и золотой кубок