Йорк в полной мере оценил военные способности Толбота. Он повысил его в звании до генерал-лейтенанта за ведение войны и вновь назначил капитаном Руана, с должности которого он был смещен Сомерсетом. Толбот был настолько предан делу Англии во Франции, что не ступал на родную землю с 1435 года. Поэтому его прибытие должно было произвести впечатление, и оно было приурочено к первому за год заседанию английского Парламента. Поскольку в Парламенте присутствовали все великие лорды королевства, а также многие рыцари широв, это было полезное собрание, во время которого можно было набрать новую армию. Кроме того, это была возможность для Толбота лично изложить нужды Нормандии лицам, принимающим решения, от налоговых субсидий которых зависело финансирование любой экспедиции.

Англия, в которую вернулся Толбот, не могла прийтись ему по вкусу. Генрих VI был больше заинтересован в строительстве Итона и Королевского колледжа в Кембридже, чем в продолжении войны во Франции. Его приход к личному правлению означал, что старая гвардия увидела, что их власть и влияние значительно уменьшились. Кардинал Бофорт продолжал поиски постоянного мира, сотрудничая с недавно освобожденным герцогом Орлеанским и герцогиней Бургундской, но безуспешно. Карл Орлеанский оказался верен своему слову и убедил герцогов Бургундского, Бретонского, Алансонского, а затем и Бурбонского подтолкнуть Карла VII к новым мирным переговорам с Англией, начавшимся весной 1441 года. Однако Карл с подозрением относился к мотивам этих герцогов, опасаясь, что этот внезапный союз старых врагов может привести к еще одной Прагерии, а также все больше убеждаясь благодаря своим военным успехам на севере Франции и в Гаскони, что мир, заключенный путем переговоров, не обязательно будет ему выгоден. Его отказ назначить делегацию привел к тому, что переговоры были отложены на ноябрь, а затем на май 1442 года. Английская делегация должным образом прибыла в Кале в феврале 1442 года, чтобы подготовить почву для майской конференции, но они тщетно ждали делегацию от Карла, а в июне оставили надежду и вернулись домой[578].

По мере того, как мучительный мирный процесс постепенно тормозил, положение Бофорта при дворе неуклонно падало. Его заклятый соперник Хамфри, герцог Глостер, в свою очередь заметил, что и его влияние ослабло после гневных протестов против освобождения Карла Орлеанского, и в начале 1441 года герцога сменили на посту капитана Кале — должности, которая всегда была близка его сердцу[579]. Тем же летом Глостер стал жертвой заговора, в результате которого он оказался в политической изоляции и лишился последних остатков своего авторитета и влияния. Кто стоял за заговором, так и не было установлено — это мог быть любой из многочисленных врагов Глостера, которых он нажил за эти годы, включая кардинала Бофорта или набирающего силу Уильяма де ла Поля, графа Саффолка, который был особенно жестоким, поскольку имел целью уничтожить Глостера через его жену.

Элеонора Кобэм была любовницей Глостера до того, как стала его женой, и их брак, хотя и бездетный, был счастливым. Красивая и амбициозная, она наслаждалась положением своего мужа, особенно после того, как смерть Бедфорда сделала его наследником еще бездетного Генриха VI. Как и большинство представителей ее класса, она регулярно обращалась к астрологам, профессия которых требовала грамотности и умения считать, и поэтому обычно практиковалась священнослужителями. Астрология шла рука об руку с медициной и считалась достойным способом определения лечения и прогнозирования выздоровления после болезни. Она также могла использоваться для определения благоприятных условий для каких-либо начинаний: например, сир де л'Иль-Адам, как говорят, консультировался с астрологом, прежде чем выбрать дату бургиньонского переворота в Париже в 1418 году. Жан, герцог Алансонский, получил астрологический талисман, который должен был принести ему удачу и защитить от болезней, а также порошок, который обладал необыкновенной способностью обнаруживать врагов и помогать толковать сны[580].

Использование герцогом Алансонским подобных методов иллюстрирует тонкую грань между астрологией, которая была респектабельной, и магией, иначе называемой некромантией или колдовством, которая таковой не являлась. XV век ознаменовался целым рядом громких обвинений в колдовстве. В 1419 году Генрих V приказал арестовать свою мачеху, вдовствующую королеву Жанну Наваррскую, и ее духовника-астролога, монаха Рандольфа, по обвинению в попытке уничтожить его "колдовством и некромантией". Королеву посадили под домашний арест и заставили отдать свое приданое и другие доходы, чтобы избежать суда, что удачно увеличило доходы Генриха на 10% в то время, когда ему срочно нужны были деньги для кампаний в Нормандии. Генрих V тихо признал, что обвинение было ложным, приказав освободить Жанну и вернуть ей деньги, когда в конце жизни его стала мучить совесть[581].

Жанна д'Арк также была осуждена за "суеверные гадания", хотя обвинения в колдовстве были сведены к более тяжким преступлениям — ереси, отступничеству и идолопоклонству. Однако одним из самых печально известных субъектов обвинения в колдовстве был ее соратник Жиль де Ре, который финансировал ежегодные представления в Орлеане, посвященные ее памяти. Жиль похитил священнослужителя во время конфликта с местной церковью, в результате чего попал под следствие епископа Нанта и был обвинен в целом ряде ужасных преступлений. Его пленника вызволил Ришмон, и после церковного и светского судов Жиль признался в вызывании дьявола, похищении человека, изнасиловании, содомии, пытках и увечьях огромного количества детей в возрасте от 6 до 18 лет. Он и его сообщники были казнены в Нанте 26 октября 1440 года[582].

Жиль де Ре был необычен тем, что в колдовстве обвинили мужчину, но, как и в случае с большинством предполагаемых колдунов, в выдвинутых против него обвинениях был сильный политический акцент. Это, безусловно, относится к герцогине Глостер, которая обратилась к двум выдающимся астрологам, Томасу Саутвеллу, ее врачу и канонику церкви Святого Стефана в Вестминстере, и Роджеру Болингброку, директору Сент-Эндрюс-Холла в Оксфорде. По ее просьбе они составили гороскоп Генриха VI и предсказали, что он умрет от тяжелой болезни в июле или августе 1441 года. Это было как раз то, что Элеонора хотела услышать, поскольку тогда она станет королевой, но "воображать" или предсказывать смерть короля было государственной изменой.

Как или почему ее деятельность стала известна королевскому Совету, неизвестно, но она была арестована, судима церковным судом и 21 октября 1441 года признана виновной в измене путем некромантии, и хотя ее жизнь была спасена, она была приговорена к пожизненному заключению, а 6 ноября архиепископ Чичеле и кардинал Бофорт принудительно развели ее с мужем. Все ее предполагаемые сообщники были приговорены к смерти: Саутвеллу посчастливилось умереть в Тауэре до казни, Болингброка повесили, выпотрошили и четвертовали, а Марджори Журден, "глазастая ведьма", у которой Элеонора покупала зелье, чтобы зачать ребенка от Глостера, была сожжена на костре[583].

Суд, осуждение и развод Элеоноры вызвали публичный скандал эпических масштабов, они разорили и унизили