– Очень я тогда испугалась. Просто для смехапротянула женщине руку, а та как завела: «Живешь чужой жизнью, верни свою. Вижунесчастье и смерть, но они должны достаться не тебе…» Я прямо окаменела! Славабогу, вы подошли, и предсказательница убежала. Она с меня денег не взяла, и отэтого мне только страшнее стало.

Я еще раз уточнила:

– Значит, ты Лида Горелик?

– Да, – кивнула подруга.

– А Лида – Вера? То есть Алена?

– Верно.

– Расторопная девочка, – прошептала я. – Вдесять лет сумела ловко сориентироваться, купила себе семью за деньги,спрятанные родителями. Интересно, откуда у Фурыкиных богатство?

– Это останется тайной, – так же тихо ответилаВера, – но, думаю, Алексей Фурыкин брал большие взятки.

– И ты не знала про то, что он сексуальныйманьяк? – не успокаивалась я.

– Нет, мама ничего о той истории мне неговорила. Она даже не намекнула, что Вера моя двоюродная сестра. А ведь многиеотмечали, что мы похожи внешне.

– И шрам! У тебя он есть, а у настоящей Верынет! – занервничала я.

– У нее на запястье была еле-еле виднаяотметина. – Подруга слабо улыбнулась. – А мой рубец… На маминых поминках менясестра случайно хлебным ножом полоснула. Кровищи было! Но к врачу мы непоехали, кое-как сами бинтами замотали. В общем, заросла рана плохо. Сейчас-тоя понимаю: Вера уже тогда задумала стать Лидой Горелик, а значит, надо было имне шрам сделать. Так что не случайно она по моей руке чиркнула.

– Она тебя ненавидела! – закричала я. – Жила свами, отдала деньги, но завидовала двоюродной сестре, у которой такаязамечательная мама. Лида потом развела тебя с Юрой, приставала к АндреюСавельеву. Господи, она и не предполагала, что он брат одной из жертв АлексеяФурыкина. Если бы ты не поменялась с ней документами…

Я прикусила язык.

– Ира была бы жива, – закончила за меняВерочка. – Вот так глупость, совершенная в юности, оборачивается через многолет трагедией.

Я бросилась к подруге:

– Ты не виновата! Первопричина всех бед вАлексее и Светлане Фурыкиных. Наверное, Света, выйдя на свободу, кинулась ктайнику, но ничего там не обнаружила, а имени, под которым жила дочь, не знала.Или она подумала, что на деньги случайно наткнулся посторонний человек. Аленаею в расчет не принималась!

– В Америке я начну жизнь заново, – грустноулыбнулась Вера, – меня там будут считать матерью Сережи, прошлое останется вМоскве. Новая страна, новая работа, может быть, новое счастье? Давай завершимэтот разговор.

Проводив Веру и Сережу, я вернулась в гостинуюи застыла у большого окна, смотревшего на лес. Мы все в юности совершаемглупости, вот только подчас плата за них оказывается слишком высокой. Хорошо,что Вера уезжает, в чужом городе она легче реанимируется, и, возможно, ее иправда там ждет личное счастье.

Говорят, жизнь полосатая. Она похожа на зебру,черные полосы неудачи сменяют белые, когда все просто замечательно. Мне невстречались люди, у которых все всегда было бы плохо или, наоборот, лучезарнопрекрасно. Но вот бедной Верочкой досталась особая, клетчатая зебра. Беда ирадость в ее жизни были расставлены в шахматном порядке.

Из состояния задумчивости меня вывел резкийтелефонный звонок, я схватила трубку и, не успев придать голосу беззаботность,буркнула:

– Слушаю.

– Дашута, это я! – заорал мужчина. – Чегомолчишь?

– «Я» бывают разные, – вырвалась у меняцитата.

– Не узнала? Кирилл Ласкин. Как дела? К Новомугоду готовишься? Меню составила? Что на горячее подавать решила?

– До тридцать первого декабря полно времени, –удивилась я.

– Заранее надо о столе позаботиться, хорошаяхозяйка не мчится за час до полуночи в кулинарию, – укорил меня Ласкин. –Ладно, встречай посылку. Я отправил тебе…

– Утку? – В ужасе я отшатнулась от окна, разомвспомнив неснимающиеся штанишки, белую мышь, лихорадку реки Нга, а главное,зануду Фирсова из центра «Князь». – О нет! Только не водоплавающее!

– Я тоже подумал, что утка – это несолидно, –оборвал меня Ласкин. – Получишь поросенка! Его доставит уже знакомая тебе АннаСергеевна. Поезд из…

Я впала в транс. Кто из великих сказал, что вжизни все повторяется дважды? Неважно, кому принадлежит сия мысль, но онаверна, ко мне на всех парах несется на поезде Момылино—Москва поросенок отЛаскина. Почему-то я уверена, что милейшая Анна Сергеевна снова перепутаетпосылки, и мне придется опять гонять по всей Москве, пытаясь получитьподарочек! Неужели я становлюсь похожей на Дегтярева, который часто повторяет:

– Все хорошее в нашей жизни может стать ещелучше, а все ужасное – еще ужаснее.

Кстати, о полковнике! Твердым шагом я вышла изгостиной и поднялась в комнату приятеля с вопросом:

– Хочешь на Новый год поросенка,фаршированного гречкой?

– Кто ж откажется? – обрадовался наивныйДегтярев.

– Вот и отлично, – заявила я. – Записывайномер поезда, который завтра ты должен встретить.

Александр Михайлович покорно схватил ручку. Ая в душе злорадствовала. Большинство мужчин полагает, что в девяноста девятислучаях бабы поступают как дуры. Но на сотый раз мы оставляем с носом своихмужей и приятелей.