Подпалил всех. Избиратели заорали, засвистели, в общем, бурно реагировал электорат. Забегали организаторы, принесли бумажки, мы давай крестики ставить да в трубочки сворачивать. Другие помчались по точкам — забирать урны оттуда. Посты поменяли, смены… Все сидели в зале, ждали «чтоб по-честному», потом посчитали. 242 жителя, 206 голосовали. 202 — за, четыре человека — против. Уксусников мне сказал, что ожидал шесть.

Вот и все выборы. Шапито.

Ко мне любят захаживать: часто сталкеры, реже научники, изредка технари. Шериф забредает на огонек башни. Так что я в теме и в русле. Два раза в неделю в донжоне собирается целая компания, уже устоявшийся круг, сидят допоздна, пьют чай, рассказывают новости, итоги работы. От меня скрывать что-то нет смысла — все равно узнаю. Самое интересное, конечно, это рассказы наших разведчиков. Про белорусов я пытал Мишку Гоблина. Это Кастета пытать не надо — тот еще говорун, а Сомов… Иногда у Гоблина что-то срывает, и он, как только начинает говорить о боевых делах, в языке постепенно возвращается к братковскому — привычка осталась, печать порока. Так вот, устроился он, посмотрел по сторонам:

— А че, уютно тут засел.

— Кофейку буш?

— Спасибо, и так бодрый. Чаю можно, покрепче.

— Так я про белорусов хотел. В столовке не договорили.

— А… Ну и вот. Сотников уехал, мы эту смешную баррикаду с боков обошли — пять сек делов, а караульщики уже пятки кажут, наказ выполняют. Гришка дождался, пока Главный на Шнюше укатит, и говорит — мол, давай-ка качнем их на вшивость, а то ломанут дров напоследок. И поперли мы за этими крысами. Догнали. Гриша им внушает — мол, Главный сказал, да, боюсь, не прониклись вы. Типа отъезжайте быстро, чужого не берите, не обижайте никого в сердцах, иначе догоним и будем вам хорду гнуть.

— И что дальше?

— Там дорога влево, как к нашим «лесникам». Лес взрослый, густой. Мы и встали, ждем. Через сорок минут крысы на нас вышли — с багажом уже, стволами своими. Сотников сказал отпустить… ништяк, пусть валят. И пошли мы в поселение. Гонта мне нерв накручивает — типа, ты там людей не пугай, смотри весело, ствол за спину… и прочую муку сыплет, чтоб я побелее был. Ладно. Пришли, тему на просвет посмотрели — все понятно стало.

— Что понятно?

— Да все. Их скинуло двумя дюжинами — десять мужиков, десять баб и четверо малых. Рядом «локалка» продуктовая, почти копия того «чапка» в Церкви. А хмырь этот, что прорисовался у веток, какой-то начальник ЖКХ. Они с корешами на охоте были, впятером. Ксива от Смотрящих у хмыря — че по ней поймешь? Короче, два дня им зябко было магаз ломануть, все власти ждали. Потом прорубать начало, что тут не там. Охотники под стрессом — именно они без семей упали, остальные или семейные, или одинокие. Может, тут и сыграло в пику. Короче, пошла движуха, базар, волнение — люди-то реально голодные! Ну эти олени сдуру доступ народу и закрыли. Хмырю бы сразу сходняк завести, обрешать с народом понятия, да решили они по-другому: сразу тямы не хватило. Там пятеро мужиков было еще, трое способных, остальные так. Ну зацепились они, охотники их уронили, побуцкали конкретно да закрыли. Одного конкретно запечатали, хоть и случайно, но наглухо. Бабы увидели, взвыли да тоже влезли, — и им досталось. В общем, все неладно пошло. Посадили народ на пайки, страху нагнали лютым зверем лесным. Все там и сидели, доли ждали. А че не сидеть, с такой дачкой? Недовольных быстро заткнули урезкой. Сами на разведку сунулись — нет никого поблизости, лишь лес да дорога неезженая.

— Ни фига себе. — Я представил себя в таком вот кластере, да в самой глухомани, без инфы, без замка…

— Ну а потом нашли наш столб с табличкой. Мозги растуманились, дошло, что будет, узнай Замок про такие конкретные клинья и беспредел реальный. Хмырь грит, мужики, делаем политику. Ну вот и сделали — думали, ветры мимо просвистят. Не просвистели. Один из разведки не вернулся, ну ты слышал эту историю.

— А те бандиты? — поинтересовался я.

— Не заезжали туда.

— Да… И что потом?

— Потом Ленка Лагутина приехала с медичкой, шериф наш, давай они все разглаживать, народ успокаивать, рассказывать. Те им поведали, как в лагере жилось-былось. Людям же про нас знаешь что терли? Что русские закрылись и никого не берут. Лишь бандитские отряды выпускают — пограбить типа. А люди уже поникли от всего, типа, будь что будет. Куда женщины с детьми одни пойдут?

— Опа! Мудрецы, мля, хреновы. А вы? Ну насчет убитого-то.

— Да ничего. Сотников слово дал. Мы приняли. Значит, задумка такая.

— Так вы ж тогда еще не знали?

— А нам и не надо знать, за нас уже все узнали. Не захотел Сотников кровью начинать с белорусами. Ничьей. Оно и дико, оно и правильно. Как посмотреть. Да куда они денутся от правиловки: или лес накажет, или к нам вернутся обгаженные. Хотя… Как на духу? — наклонился ко мне Гоблин.

Я кивнул.

— Кароч, сбегали мы с прапором, забились, что Сотникову вотрем что-нить. Гриша предложил вариант «вооруженно сопротивлялись», типа.

— Догнали?

— Что ты! Разве догонишь, — плотоядно улыбнулся довольный Гоблин, откидываясь на спинку стула. — Они сразу в лес свалили.

Вот и думай тут что хочешь.

Однако ништяки за расширение этноформата белорусами нам не «упали», значит, кто-то из отпущенных точно жив, корзинка неполная.

Что дальше было, я и так знал, из докладов. Лагутина довела инфу, все подробно разжевала, описала перспективы, предупредила, что никаких национальных автономий у нас нет — семья народов. Предложила либо вливаться, либо жить тут, как жили, — немного поможем стволами, и все. Условия для всех сразу, гордым одиночкам помогать не будем. Потом предложила провести собрание и выбрать старосту-представителя — кому доверяют. Ну и решать. Сотников наказал строго-настрого: в собрание не вмешиваться и вообще в стороне стоять. Короче, всю ночь они там обсуждали, наутро решили присоединиться. Как уже бывало, народ не очень-то хотел продолжать жить на месте былых страхов и обид — всего одна большая семья решила остаться. Сейчас на месте идет вывоз «локалки» и стоит пост, а будут делать нормальный блокпост: слишком уж далекий объект, неизвестные места. Названия пока не дали, просто «Дальний пост».

Выпили мы еще чайку, потрещали ни о чем, я выждал и опять к Гоблину с вопросом — что-то жмет он меня:

— Слушай, Миш, я вот что спросить хотел… А если бы они через завал сразу огонь по нашим открыли? А тут Главный.

Гоблин помолчал.

— Так что?

— Ты, Юрец-молодец, важный вопрос выкатываешь. Для него рано или поздно у каждого мужика время наступает. Вопрос Достоевского. Ну того парня с топором под мышкой. Понимаешь?

— Не совсем.

— Лады. Вот смотри. Время мирное, ни разу не война. Есть непонятки, есть клины, но все, по большому счету, пока в понятиях, без врагов. Белорусы ведь нам не враги? А мы им? Тоже. А ты паришься «вдруг кто стрельнет». Как определить, ну-ка, кто напротив?