– Ого! Будь поделикатнее, Кайлер, – усмехнулся отец. – К своим травмам, как я заметил, ты относишься не так.

Я фыркнул.

– Пап, я ранен, но не мертв. Было бы желание, а повод найдется. – Настала моя очередь ухмыляться.

Фэй прижалась ко мне, хихикая.

Мама громко вздохнула.

– Что ж, на этой ноте мы оставим вас двоих поговорить.

– Пап?

– Да, Кайлер.

– Хочу кое-что сказать. То, что мне следовало сказать раньше. – Я поцеловал Фэй в кончик носа. Затем посмотрел на отца и снял тяжкий груз с души. – Я люблю тебя, отец. Знаю, мы много ссорились и все такое, но это не значит, что я не люблю тебя. И неважно, что не ты зачал меня – только такого отца я бы хотел.

Он подошел к моей кровати с другой стороны, а когда наклонился, чтобы прижаться своим лбом к моему, его глаза были влажными от слез.

– Ты не представляешь, как важно слышать эти слова, сынок, и это работает в обе стороны. Неважно, что в твоих венах течет не моя кровь. Ты часть меня, а я часть тебя, и это естественный порядок вещей. Ты всегда был моим сыном и навсегда им останешься. Я очень горжусь тем, каким человеком ты стал, Кайлер. Никогда не забывай об этом.

В тишине раздался сдавленный всхлип Фэй, снявший напряжение. Мы все рассмеялись.

– Я такая сентиментальная. Сердце готово буквально взорваться от радости! – Она осторожно положила руку мне на грудь. – Ну разве Кай не замечательный? – Ее взгляд блуждал между мамой и папой.

– Вы оба замечательные, – сказал отец, наклонился и поцеловал ее в лоб. – Я очень рад, что ты появилась в нашей жизни, Фэй, и счастлив, что вы нашли друг друга. Никогда не забывайте о том, что чувство между вами – особенное, ведь немногим довелось испытать его, и цените это… – Его лицо помрачнело, и я понял, что он вспомнил о счастливых временах с мамой.

– Пойдем. – Мама потянула его за локоть. – Дадим им побыть вдвоем.

Дверь закрылась с тихим щелчком, и я повернулся к Фэй.

– Тебе очень больно? – Я провел пальцами по ее лицу, исследуя каждый синяк, каждую царапину, каждый порез на коже.

– У меня сломаны два ребра и все болит. Но это не так плохо, как могло бы быть.

Я прижался губами к ее волосам.

– Всегда такая смелая, – пробормотал я.

– Мне было очень страшно, Кай, – прошептала она, и ее теплое дыхание коснулось моей щеки. Жар разлился по моему телу. – Когда ты бросился на Кортни, и пистолет выстрелил, я так испугалась, что ничего не видела. Я думала, что ты умер! – Ее голос задрожал, и я обнял ее здоровой рукой, крепко прижав к себе.

– Ничего, детка, я в порядке. Мы оба в порядке. – Я поцеловал ее в лоб. – Впрочем, у меня есть серьезный разговор к тебе. О чем ты думала, сбежав одна на встречу с Эддисон? Слишком опасный поступок!

Выражение ее лица смягчилось.

– Ты всегда всех защищал, но в этот раз я надеялась стать защитницей для тебя. Я не хотела, чтобы с тобой что-то произошло, и не собиралась сдаваться без борьбы. – Она облизнула пересохшие губы, и мне захотелось коснуться их. – Никто не защитил тебя, когда тебе было десять, и я не могла позволить такому повториться снова. Я всегда прикрою твою спину, Кай.

От подступавших слез у меня защипало глаза, и я сморгнул.

– Ты даже представить не можешь, насколько невероятно слышать подобное и насколько я благодарен тебе за то, что ты рядом. Но тебе придется пообещать мне, что ты больше никогда не будешь подвергать себя опасности. Не хочу даже думать, что могу потерять тебя! – Я прижал Фэй к груди, почувствовав наконец облегчение. Она даже не догадывалась, как много для меня значит. – Нам повезло, что мы выбрались оттуда живыми, – прошептал я пару минут спустя.

– Не все, – пробормотала она. – Эддисон…

– Эддисон жива, Фэй. – Я погладил ее по спине.

– Что? – Она удивленно взглянула на меня.

Я кивнул.

– Ее родители заглянули ко мне, когда я очнулся в первый раз. Эддисон все еще в операционной, и неизвестно, выживет ли она, но формально она пока жива. Пуля задела позвоночник, так что если она выживет, то наверняка останется парализованной.

– Что ты об этом думаешь?

– Все это время она делала больно мне и тем, кого я люблю, поэтому очень сложно найти в своем сердце сочувствие, но… Она пыталась помочь тебе сбежать, надеюсь, потому, что раскаялась и осознала свои ошибки. Эддисон все еще заслуживает наказания, но только не такого.

– Согласна, и она действительно любит тебя таким… извращенным образом. Думаю, если бы Кортни не вбила ей в голову все это, она бы так не поступила.

– Думаю, мы никогда об этом не узнаем. Да и хватит говорить о ней. Я хочу говорить о нас. Знаешь, что это значит?

– Что?

Большим пальцем руки я разгладил морщинки на ее лбу.

– Все это дерьмо закончилось, и мы можем наконец двигаться вперед. Планировать поступление в колледж. Планировать наше будущее. Встречаться и быть нормальной парочкой для разнообразия.

Она довольно вздохнула.

– Боже, мне нравится, как это звучит.

– И мне. Не могу дождаться, когда мы сможем окунуться во все это вместе.

Она разжала кулак и протянула ко мне раскрытую ладонь.

– Агент Купер нашел это на полу домика и вернул мне. – На ладони Фэй лежала подвеска с двойным сердцем, которую я ей подарил.

– Цепочка сильно пострадала, а вот оба сердца остались целыми. Совсем как у нас.

Я накрыл ее руку своей, сомкнув обе наши ладони вокруг подвески.

– Мы не пострадали, Фэй. – Она пронзила меня одним из своих хорошо известных взглядов, и я понял: Фэй хочет поспорить. – Хорошо, возможно, снаружи, но внутри нет. Здесь, – я коснулся своей груди, а потом ее в том месте, где билось сердце, – мы целы. Я был таким не всегда, но ты излечила меня. Просто дав мне разделить с тобой этот воздух, оставаясь рядом, пока творилось всякое дерьмо. Просто полюбив меня. Я скажу то же, что сказал маме: в один прекрасный день я женюсь на тебе, если ты примешь мое предложение. А до этого времени моя главная цель – сделать тебя счастливой. И я намерен доказать, что достоин тебя.

– Ох, Кай, – Фэй посмотрела мне в глаза и нежно меня поцеловала, – ты такой романтик. – Она улыбнулась. – Разве не знаешь, что мое согласие у тебя уже есть?

– Фэй! – крикнул я, обхватив руками лицо. – Детка, поторопись, иначе мы опоздаем на рейс.

Не то чтобы я возражал – тогда у меня появилась бы причина, чтобы воспользоваться частным самолетом, который доставил бы нас в Ирландию, но Фэй была непреклонна: она считала, что мы должны вести себя как самая обычная парочка. И мы следовали этому принципу, бегая на свидания и делая все те обычные вещи, которые свойственны парочкам нашего возраста. Я мог честно сказать, что минувшие семь месяцев были самыми счастливыми в моей жизни.