Опоры бота мягко коснулись поверхности, и в то же мгновение смолк едва слышный гул гироскопов. Бот опустился. Одновременно с этим оба такта, сопровождавших Олега, откинули створки десантных люков и необычайно мягко и плавно для столь внушительных фигур выпрыгнули из бота и замерли по обоим бортам, настороженно ощупывая окружающее пространство прищуренными глазами и многочисленными сенсорами. В общем, в этом не было особой необходимости. Олег знал, что в ближайшее время основные проблемы будут состоять отнюдь не в наличии опасности нападения, но Роланд, ставивший задачу экипажу, определил формат действия как «ИУ-22-8/Н-2», что означало: «Действия в ограниченно недоброжелательной среде, с имеющейся вероятностью вооруженного нападения уровня Н-2». И весь экипаж, как хороший ансамбль, при каждой посадке разыгрывал спектакль, который мог бы привести в восторг любого проверяющего офицера из любой армии Прежних.

Олег выбрался из бота несколько более неуклюже, чем такты. Ему не было никакого резона перенапрягать мышцы и демонстрировать стремительные броски, а бортики бота были явно рассчитаны на более рослых. Следом, также не очень ловко перевалившись через высокий бортик, бот покинул и последний член их команды. Высокий человек в длинной черной одежде, застегнутой под самое горло, с узеньким белым накладным воротничком. Он явно не принадлежал к Измененным, но Олег до сих пор не мог отделаться от некоторой неловкости, всякий раз возникавшей у него, когда он смотрел на своего спутника. Дело в том, что кожа у этого человека была абсолютно черной, и когда Олег первый раз столкнулся с ним нос к носу, то, несмотря на всю свою закалку, замер в нелепой позе с отвисшей челюстью, мгновенно превратившись из грозного командира в ошарашенного юнца, каковым, если судить по числу прожитых лет, он, по существу, и являлся. И вышел из столбняка только после того, как Генерал Прохоров произнес:

— Познакомься, Олег, это — отец Энтони, представитель Всеамериканского Совета Церквей. Он будет сопровождать тебя во время полета по куклосам.

Не совсем так. Даже эта фраза не вывела его из ступора окончательно. Понадобился еще локоть Капитана Наумова, чувствительно заехавший ему под ребра. И эта неловкость первой встречи до сих пор заставляла его стараться как можно реже встречаться взглядом с отцом Энтони. Тем более что для подобной реакции не было никаких объективных причин. О существовании людей с черной кожей он отлично знал, да и изображений их повидал достаточно, когда лазил в файлах, оставшихся от Прежних. И вот такой пассаж… Он не знал, что Наумов и Генерал Прохоров за его спиной обменялись понимающими улыбками. Смешная сценка внезапно напомнила всем, что этот обычно сумрачный и уверенный в себе командир подразделения берсерков все еще очень молод. И, возможно, этот инцидент послужил началом того, что Генерал Прохоров наконец стряхнул с себя скорбь по ушедшим и снова деятельно включился в работу.

Такты закончили осмотр местности и анализ обстановки, и старший доложил:

— Непосредственной опасности не обнаружено. Со стороны поселения контролируемого генофонда движется группа особей численностью в пять единиц. Угол шесть-шесть-девять, расстояние двести сорок метров, сокращается.

Олег кивнул и, бросив короткий взгляд на свою небольшую делегацию, тяжело вздохнул и сложил руки на груди.

Представители поселения появились спустя пять минут. Все как обычно — двое лохматых в звериных шкурах, явно охотники, сейчас выполняющие функции Сохраняющих, и троица руководителей — Родитель, Самец и Оберегательница. Разинутые рты, испуганные лица и недоуменные взгляды. Ну еще бы, судя по аккуратной одежде необычного покроя и отсутствию внешних оконечных устройств, эти двое явно были «дикими». Но тогда что они могли делать в компании Высших?

Мужчина, одетый чуть лучше и в тех летах, которые оставляли ему мало шансов на успешное выполнение обязанностей Самца, выступил вперед и, несколько недоуменно повертев головой (по-видимому, его сбивало с толку отсутствие Вопрошающих, которые обычно и осуществляли все контакты между Ендом и куклосами), обратился к тактам:

— Приветствуем Вас, Высшие. Я — Родитель куклоса «Уку Ан Турмо». Наш куклос никогда не опускался ниже оценки «туо» в рейтинге Контролера. Мы рады, что Вы почтили своим вниманием наш куклос… — Тут говоривший слегка замялся, вновь бросил настороженный взгляд в сторону Олега и отца Энтони и закончил несколько менее торжественно: — А если Ваш визит вызван тем, что в эту осень мы, как обычно, не отправили караван в Благословенный Енд, так это только потому, что до нас дошли слухи, что Енд захвачен «дикими». — Он сделал паузу, ожидая ответа, но такты замерли молчаливыми статуями, и тогда Родитель нервно продолжил: — Но если это не так, то мы готовы уже к исходу третьего дня…

— Оставьте, отец, — негромко произнес Энтони, — ваши усилия пропадают зря. Эти Измененные не имеют полномочий разговаривать с вами, они — наше сопровождение.

Родитель, который был озадачен тем, что какие-то «дикие» смеют открывать рот в присутствии Высших, тем не менее почувствовал раздражение. Да кто они такие, чтобы вмешиваться в разговор Родителя куклоса и Высших? Однако несмотря на сильное желание поставить наглецов на место, его опыт подсказывал ему поостеречься. Ведь эти «дикие» по каким-то причинам прибыли в одном боте вместе с Высшими. Поэтому, несмотря на то что Самец буквально приплясывал на месте от желания как следует проучить выскочек, он решил просто проигнорировать наглость этих «диких» и вновь обратился к Высшему:

— В нашем куклосе все готово. Дары отложены, и никто не трогал их с самого срока. Все сорок детей, готовых принять Предназначение, находятся в куклосе и здоровы…

В этот момент Олег сделал шаг вперед и коротко взмахнул рукой. Оба такта согласно кивнули и, одним слитным движением переведя оружейные блоки из боевого положения в походное, отступили к боту и запрыгнули внутрь. Родитель растерянно пялился на все происходящее. С его точки зрения только что произошло нечто более невозможное, чем землетрясение. Оба Высших, к которым он обращался, никак не отреагировав на его слова, выказали удивительное повиновение этому странному «дикому». Родитель стоял, последовательно переводя взгляд с того места, где только что находились Высшие, на бот, потом на еще более оторопевших Самца и Оберегательницу, а затем опять на бот, и только спустя пять минут отважился осторожно покоситься на «диких». Те стояли абсолютно спокойно и смотрели на них. Родитель поежился, а затем повернулся к «диким» и, поджав губы, произнес с оттенком брезгливости в голосе:

— Что вам нужно?

Олег и Энтони переглянулись, потом священник сделал шаг вперед. Оба охотника тоже выдвинулись вперед, выставив копья к самой груди Энтони, а Родитель злобно рявкнул:

— Стой, где стоишь, «дикий».

Отец Энтони замер. Олег покачал головой. Их везде встречали не очень-то ласково, но со столь открытой враждебностью они столкнулись впервые. Обожженные на костре концы копий плясали у самой груди священника, и, судя по злобным взглядам охотников, им было очень нелегко сдерживаться. Губы Родителя исказила высокомерно-довольная усмешка, и он произнес все тем же брезгливым тоном…