— Ну, говорите, что вам нужно, и проваливайте.

Отец Энтони опять растерянно посмотрел на Олега.

К сегодняшнему дню они объехали уже около десятка куклосов, и у них успело сложиться некое разделение труда: Олег обеспечивал транспортировку, прикрытие и вступал в дело, когда первоначальный контакт был установлен. А сначала все переговоры вел отец Энтони. У него это получалось намного лучше. Сразу чувствовалось, что в этом деле у него большой опыт. Но сейчас противоположная сторона не собиралась идти ни на какой контакт. Между тем этот куст куклосов был очень важен. Здесь проживало почти полтора миллиона человек, большинство куклосов были включены в производственную цепочку, они занимались промышленным сбором хвойных смол, которые использовались в качестве сырья для производства конструкционных полимеров в качестве заменителя слайктара. Надо было срочно что-то предпринимать. Олег поднял руку. Не успела его рука опуститься вниз, как оба такта мягко приземлились по обеим сторонам от охотников. Едва уловимое движение — и вместо двух копий в воздух взлетела мелкая щепа. Затем один из тактов легко взмахнул руками, и оба охотника, получив по увесистой затрещине, кувырком полетели в кусты, а второй протянул лапищу и, ухватив скукожившегося от ужаса Родителя за шкирку, приподнял его в воздух, легко встряхнул и поставил прямо перед Олегом. Тот заинтересованно рассматривал перекосившееся от ужаса лицо, а затем негромко спросил:

— Ну, все понял?

Родитель мелко закивал.

— Ну так будь повежливей. — И повернувшись к священнику, склонил голову: — Прошу вас, отец, они готовы внимать слову Божьему.

С этим куклосом они провозились до вечера. Но дело того стоило. В куклосе оказалось заготовлено почти сорок тонн хвойной смолы, собранной куклосами всего куста. Это и были те дары, о которых говорил Родитель. А такой объем сырья означал, что Средиземноморский комплекс сможет вновь запустить технологический цикл. Пусть и не по полной программе. Но на это никто и не рассчитывал. До вызревания первого урожая слайктара в Мексиканском бассейне о полной программе не стоило и думать.

До конца месяца они с отцом Энтони успели облететь еще почти два десятка куклосов. Этот молодой священник оказался удивительным человеком. Несмотря на то что в нем абсолютно не чувствовалось никакой агрессивности, он оказался отличным спортсменом, причем именно в области единоборств. Отец Энтони в свое время был чемпионом Духовной академии Всеамериканского Совета Церквей по боксу, греко-римской борьбе и лучшим бегуном курса. Когда Олег узнал об этом, он удивился и, спустя некоторое время, спросил:

— Скажите, отец, а разве в Духовной академии преподают бокс?

Отец Энтони усмехнулся:

— Это один из самых важных предметов.

Олег кивнул и с глубокомысленным видом выдал фразу, на которую он наткнулся где-то в сети:

— Конечно, добро должно быть с кулаками.

Усмешка отца Энтони стала еще шире:

— Отнюдь. Дело совершенно не в этом. — Он задумался, а затем продолжил: — Понимаешь, как правило, основные проблемы среди людей возникают из-за излишней агрессивности, амбициозности и упрямства. То есть тех качеств, которые в спорте вообще, а в единоборствах в особенности, являются несомненным плюсом. И наши уроки, особенно в конце обучения, несколько отличались от тех, которые приходились на твою долю. Мы учились преодолевать эти качества сначала в себе, а затем и в других. — Он откинул прядь волос, обнажив еле заметный шрамик. — Вот это осталось после моего зачета по нелинейной этике. Но если бы я не сдал этот зачет, я никогда не получил бы посвящение в сан.

Олег некоторое время внимательно рассматривал шрамик, а затем в упор посмотрел на священника и спросил, даже не заметив, что перешел на «ты»:

— Значит, теперь ты не будешь драться ни при каких обстоятельствах? Даже если от этого будет зависеть твоя жизнь или жизнь невинных людей?

Отец Энтони привел прическу в порядок:

— Понимаешь, у церкви очень большой опыт разрешения конфликтов. И вывод из этого опыта можно сделать только один. Ни один конфликт не был разрешен насилием. Можно победить или проиграть, но, рано или поздно, все равно придется договариваться. А вот этому нас учат очень хорошо.

Олег несколько минут молча обдумывал его слова, а затем вновь бросил взгляд на прядь волос, скрывавшую старый шрам, и тихо сказал:

— Я бы не смог удержаться. Мне тяжело удержаться, даже если я точно знаю, что передо мной друг и он просто дурачится, или если отчетливо представляю, что от того, что я поубиваю всех, будет только хуже.

Энтони серьезно кивнул:

— Я слышал о таких, как ты, но, прости, я не верю, что с этим невозможно ничего сделать. Если ты не против, я хотел бы побыть рядом с тобой и после того, как мы закончим свою миссию. Может быть, мне удастся чем-нибудь помочь…

Олег благодарно улыбнулся:

— Спасибо. Я буду рад.

После этого разговора Олег почувствовал, что его смущение, так долго отравлявшее ему жизнь, наконец исчезло. Взамен возникло уважение и симпатия к черному священнику, которая, судя по всему, была взаимной.

Однажды вечером, когда они сидели у костра и смотрели на огонь, Энтони вдруг взглянул на такта, чья неясная фигура маячила в вечернем сумраке метрах в сорока от костра, рядом с ботом. Оба такта по-прежнему свято соблюдали приказ своего восстановленного в правах Старшего ОУМа и, несмотря на все уговоры священника, каждую ночь попеременно несли караул. Впрочем, их метаболизм был видоизменен таким образом, что для полного восстановления им вполне хватало пары часов сна в сутки, а при необходимости они могли находиться без сна более восьми суток подряд. Энтони задумчиво смотрел на такта, затем повернулся к Олегу и заговорил:

— Знаешь, сегодня Правый попросил меня дать ему святцы.

Олег кивнул, они между собой уже давно не пользовались индексами для обозначения своих грозных помощников, а придумали им прозвища. Один, у которого были мощные плечи, не влезавшие в стандартный латный комплект, и потому плечевой пояс его доспехов, изготовленный по специальному крою, слегка отличался от остальных щитков по цвету, был назван ими Плечистым, а второй, не имеющий столь явных отличий, но при высадке всегда прикрывавший правую сторону, носил имя Правый. Энтони продолжал размышлять:

— Меня просто удивляет ИХ отношение к выбору имени, — он выделил слово ИХ голосом, подразумевая, что имеет в виду не только этих двух тактов и пилота, но и вообще всех Измененных, принявших решение ввязаться в эту безнадежную затею с восстанием на стороне землян. А таких с каждым днем становилось все больше и больше.

Олег пожал плечами:

— По-моему, всё понятно. — Он наклонился над костром и пошуровал суком. Священник внимательно смотрел на него, ожидая продолжения. Олег выпрямился и повернулся к Энтони: — Ведь тебя удивляет, почему они не возвращают себе старых имен? Или не берут себе новые из числа тех, что распространены на их родных планетах?