предполагал кабинет-секретарь, собирались пойти в Любек[1143]. Прибыв в Любек 31 октября, Алексей Васильевич снова писал А. Д. Меншикову, уточняя, что дальше планировалось ехать в Шверин и в Бранденбургскую землю для встречи с прусским королем[1144]. Дальнейший путь посольства лежал через Гамбург в Голландию[1145]. Вместе с информацией о передвижениях царской четы он уведомлял князя о состоянии их здоровья и деталях времяпрепровождения[1146].

А. Д. Меншиков передавал кабинет-секретарю ценные сведения о здоровье царевен и царевича, причем такая информация обычно дублировалась в письмах к государю и государыне. Князь посылал А. В. Макарову гостинцы для Петра I – местные санкт-петербургские и ораниенбаумские фрукты и овощи[1147]. 10 марта 1722 г. он просил Алексея Васильевича передать царю, находящемуся в Преображенском, «…17 пар рябцов, 4 пары тетеревей, 3 пары зайцов, дюжину пол пива, и притом вашу милость просим извольте Его величеству во благополучной час донесть, дабы оное изволил повелел принять и во здравие кушать»[1148]. А. Д. Меншиков информировал кабинет-секретаря, а через него царя, относительно деятельности столичных учреждений и состоянии дел отдельных петровских соратников. Князь извещал о смерти в 1717 г. первого коменданта Санкт-Петербургской крепости К.-Э. Ренне, болезни генерал-фельдцейхмейстера Я. В. Брюса (он навещал его дома и, увидев состояние здоровья Якова Вилимовича, советовал ему никуда не ездить)[1149]. 1 апреля 1717 г. он отписывал А. В. Макарову, что судья К. Л. Чичерин с поместным приказом в Санкт-Петербург прибыл[1150]. Годом позже А. Д. Меншиков сообщал в Кабинет о неприятном известии: от печи, которую изрядно топили, загорелось здание Сената. В результате пожара выгорели Сенат и Военная канцелярия, многие делопроизводственные документы вынести не успели[1151]. Кроме того, кабинет-секретарь и генерал-губернатор обсуждали процесс межевания и раздачи земель на территории Санкт-Петербургской губернии, ход и итоги политических судебно-следственных процессов[1152].

Помимо информирования, А. Д. Меншиков и А. В. Макаров оказывали друг другу различного рода услуги, в том числе просили о протекции для своих соратников. Например, А. Д. Меншиков несколько раз хлопотал за К. А. Нарышкина[1153]. В первый раз в 1717 г. князь просил Алексея Васильевича доложить государыне и «кому следует» о том, что К. А. Нарышкин был несправедливо обижен сенаторами[1154]. А. В. Макаров отвечал князю, что «…о господине московском губернаторе Нарышкине в Правительствующий Сенат писано с куриером Тонеевым»[1155]. Второй раз А. Д. Меншиков писал о К. А. Нарышкине 17 мая 1721 г. Он объяснял, что по ошибочному определению в Сенате деревни К. А. Нарышкина, которыми он владел по указу государя двадцать лет, раздали другим людям. К. А. Нарышкину это принесло большие убытки. А. Д. Меншиков хотел, чтобы А. В. Макаров исходатайствовал у государыни указ (Екатерина должна была написать в Сенат и А. А. Матвееву, который рассматривал дело) о возвращении деревень[1156]. В 1717 г. А. Д. Меншиков отправил к А. В. Макарову своего секретаря А. Я. Волкова для помощи в делах – реальный же смысл подобного поручения, надо полагать, заключался в том, чтобы иметь около монарха своего соглядатая. В марте 1717 г. А. Я. Волков прибыл к кабинет-секретарю, находившемуся с царской четой в Роттердаме, и получил добрый прием[1157]. Алексей Васильевич, стремясь порадовать князя, информировал его об успехах А. Я. Волкова на службе[1158]. Он давал лестную оценку способностям княжескому секретарю: «…господин Волков, которого присутствием я зело доволен, ибо он в сих делах не мало мне придает вспоможения. Особливо же сего дня имел он благополучной час доносить Его величеству о некоторых делах, которые ваша светлость ему приказали»[1159]. Среди корреспонденции А. В. Макарова и А. Д. Меншикова, кроме того, обнаруживается несколько случаев, когда кабинет-секретарь просил князя о содействии[1160]. В 1717 г. он вступался за дьяка И. Д. Свешникова, который «…нежели, государь, здесь надобен, дабы ему было пропитание, понеже он блиско дву годов здесь живет без дела, а буде он здесь не надобен прикажи, государь, ево уволить в Московскую губернию к делам»[1161]. Также кабинет-секретарь просил за драгуна Шишкина, которого следовало отпустить домой на три-четыре месяца для хозяйственных дел[1162].

Во время заграничного путешествия 1716–1717 гг. кабинет-секретарь особенно нуждался в помощи А. Д. Меншикова для решения хозяйственных дел в Санкт-Петербурге. А. В. Макарову, как и многим другим петровским соратникам, положено было в срок построить дом на Васильевском острове в соответствии с разработанными архитекторами строительными нормами. В марте 1717 г. кабинет-секретарь пересылал А. Д. Меншикову царский указ об изменениях в планах образцовых домов, спроектированных Ж.-Б. А. Леблоном, поскольку государя не устраивал размер окон и дверей[1163]. Он просил Александра Даниловича «по своей ко мне милости» проконтролировать, чтобы окна и двери в его доме были сделаны по примеру дома М. Д. Олсуфьева. «Я уповаю, что первой посланной чертеж, каковым быть на Васильевском острову домам до вашей светлости уже дошел, – писал кабинет-секретарь, – однако ж присем посылаю в запас такой же другой купно и с описью и прошу вашей светлости, дабы по своей ко мне милости мой дом, також и Прокофья Мурзина таким же маниром с лица от реки приказали делать, только окны прикажите делать поуже тех, ибо окна леблоновы на чертежах гараздо широки и Ево величеству не нравны. А лутче прикажите, ваша светлость, зделать у тех наших домов окна и двери такие, как у Матвея Алсуфьева в новом дому зделаны, ибо Матвеева дому окна Ево величеству понравились. А каковой быть у наших домов кровле и какову быть гезихту ззади от дворов, тому пришлем чертеж впредь на почте или з господином Волковым. На посланом при сем чертеже леблонова маниру нижния окна сверху нарисованы округловаты, о чем Его царское величество изволил упоминать, чтоб нижния окна делать так, как и верхния, а округлости не делать»[1164]. В ответ князь обещал выполнить все пожелания А. В. Макарова, уверяя «…что же принадлежит по Вашему желанию в полатном Вам строении, когда будут строить окны и двери, тогда не оставим, чтоб и не показать, как Вы нас в письме своем просили, по назначенной Вашей препорции делать прикажем»[1165]. А. Д. Меншиков действительно необходимое «призрение» строительству Макаровского дома оказал. 2 августа 1717 г. кабинет-секретарь уточнял, что в присланных ранее к архитектору чертежах его дома были допущены ошибки. В деле их исправления он полностью полагался на умение архитектора и «соизволение» А. Д. Меншикова, тем более что, находясь вне Санкт-Петербурга, не имел возможности