* * *

— Никто пока не смог опознать голос на записи. — Лева посмотрел в сторону, затем перевел взгляд на Волина. — Аркадий Николаевич, объясните мне, пожалуйста, что происходит? Я ничего не понимаю.

— Ты думаешь, Лева, я понимаю? — вздохнул Волин. — Я, Лева, вообще уже ничего не понимаю. Почему он убил двух девушек в течение одного дня? И, главное, напоказ. Зачем ему понадобился весь этот спектакль? Они стояли на лестничной площадке четвертого этажа телефонного узла и курили, переговариваясь негромко. Пока эксперты осматривали место происшествия, пытаясь отыскать отпечатки пальцев, найти хоть что-то, что можно было бы использовать в качестве улики, прибывший наряд милиции согнал всех сотрудников «777» на пятый этаж. Там они оставались под присмотром двоих патрульных и одного оперативника. Пилюгин уже вошел в роль руководителя следственной группы и занял директорский кабинет, где как раз и вел допрос Каляева. Волин и Лева вошли без стука, остановились у двери. Пилюгин восседал за директорским столом, заполняя протокол и время от времени подбрасывая очередные вопросы, вроде: «Вы слушали разговор и что?»

— И… понимаете, вроде была небольшая пауза… — отвечал бледный как сама смерть Каляев, сглатывая судорожно и растерянно оглядываясь то на Волина с Левой, то снова поворачиваясь к сидящему за столом Пилюгину. — …А потом эта девушка, новенькая, заговорила, как настоящая профессионалка. Понимаете? Она сама стала вести беседу, просто рта не давала нашим раскрыть. И… я тогда подумал: вот что значит — человек раскрепостился.

— И вы, конечно, ничего странного в этом не углядели, — с фантастическим сарказмом пульнул Пилюгин.

— Нет, — Каляев быстро-быстро затряс головой. — Нет-нет, ничего. Это со всеми происходит. У одних чуть-чуть раньше, у других чуть-чуть позже. Я подумал, что у этой девочки большое будущее. Она так резко переменилась.

— И вы не почувствовали, что это запись?

— Нет. Голос звучал очень чисто. Очень. И к тому же голоса были слишком похожи. Слишком. То есть в процессе разговора голос у этой девочки, кандидатки, немного менялся и даже не один раз. Эмоциональное напряжение, разрядка. Здесь много факторов. Я и не почувствовал подвоха. Подумал, что она просто «поймала» нужный тон.

— Кому вы звонили перед тем, как отвести убитую в «кабинет»? — выпалил вдруг Пилюгин. — Отвечать быстро!

— Н-никому, — пробормотал Каляев, бледнея еще сильнее. — Я… Никому не звонил.

— А вот операторы вашей АТС утверждают, что вы кому-то звонили.

— Нет-нет, — директор даже всплеснул руками. — Они что-то путают.

— Как же вы объясните, что убийце стало известно о новой «кандидатке»?

— Толстяк ничего не знает, — прошептал Волин Леве, и тот кивнул, соглашаясь.

— Я не… не знаю, — от волнения Сергей Сергеевич начал даже заикаться. — Сна… ачала мне позвонила сменщица Рибанэ и сказала, что угодила под машину, потом позвонили из фирмы по установке…

— Это нам известно, — нарочито грубо оборвал его Пилюгин.

— Дальше. Волин наклонился к Леве, шепнул на ухо:

— Сходи, позвони в ГАИ. Узнай, что там с этой сменщицей.

— Хорошо, — оперативник выскользнул в коридор.

— По… том позвонила Марина. Рибанэ, — продолжал Каляев.

— Сказала, что зайдет за до… кументами, и все. Больше никто мне не звонил. И я никому. Тоже. Может быть, эта девушка… Может быть, она са…ма кому-нибудь говорила, что… собирается.

— Говорила! — рявкнул Пилюгин. — Говорила! Мне! И вот этому товарищу! — он указал на Волина. — Девушка, о которой вы нам тут рассказываете, — наша сотрудница!

— Ой! — Каляев схватился за сердце. — Ой. Ой, Господи. Ой, боже мой.

— Он ничего не знает, — сказал Волин.

— Да вижу уже, — оскалился Пилюгин. — Но ведь откуда-то этот тип узнал о том, что Лера пришла наниматься на работу. Черт! Будь оно все проклято! — капитан потер ладонью глаза, поднял взгляд на Волина. — Слушай, Аркадий Николаевич, переоформи на меня часть бумаг. До вечера. Ладно?

— Оформлю, — пообещал Волин.

— Придется перед начальством отвечать, какого хрена я вообще полез в эту задницу. А так — поступила оперативная информация… Ну и так далее. Черт, — Пилюгин повернулся к окну, за которым гудел Арбат. — Мне же теперь с Леркиными родителями придется разговаривать. Что я им скажу? Она ведь даже не оперативница была… В кабинет вошел Лева, доложил негромко:

— Сегодня утром, по дороге на работу, сменщица Рибанэ была сбита машиной. По показаниям свидетелей — темным «Фордом». Волин взглянул на Пилюгина:

— Вот так. Уже утром он четко знает, что кабинет будет свободен и очередную девушку поместят именно туда. Даже если его ловят, он всегда может сказать, что пришел поискать свою подругу Марину.

— Постой, но тогда выходит, что он точно знал, в какой день мы «зашлем казачка»?

— Выходит, что так.

— Откуда?

— Да кто его знает? Или он стопроцентно контролирует наши действия, или…

— Или что?

— Или у него есть осведомитель среди твоих парней.

— Ты с ума сошел? — возмутился Пилюгин. — За своих парней я ручаюсь, как за себя.

— Тогда контролирует, но хотел бы я знать как.

— Ладно, — Пилюгин поднялся. — Пока там ребята с пленкой разбираются, пойду побеседую с Газеевым.

— Надеюсь, мы можем поприсутствовать? — угрюмо спросил Лева.

— Ребята, я лучше сам, — поморщился Пилюгин. — Как-никак — он мой бывший шеф. Вдруг удастся его разговорить. Заодно выясним, откуда ему известно о «казачке».

— Ну смотри, — покачал головой Волин. — Смотри. Ты его знаешь, тебе виднее. Пилюгин поднялся, медленно, словно пребывая в прострации, одернул пиджак и только после этого вышел. Волин прошел к креслу, присел напротив Каляева, спросил спокойно, без нажима:

— Сергей Сергеевич, а что, Михаил Газеев часто заходил?

— Сю… сюда? — снова сглотнул толстяк.

— Да вы не нервничайте. Лучше подумайте хорошенько. Вспомните. Часто ли навещал вас Михаил Газеев?

— Ну… Миша, он… иногда приходил. Ин-ногда уходил. Не очень часто… но заходил. Бывало.

— Так. А по вечерам он вас навещал когда-нибудь? Толстяк надул щеки и запыхтел, словно ответ застрял у него во рту.

— Приходил. По… вечерам.

— И ночная смена к этому времени уже заступала, да?

— Да. Заступала. Волин доверительно наклонился вперед, положил локти на колени, сцепил пальцы рук в кулак.

— А сотрудницами, работающими в ночную смену, Михаил интересовался? Каляев подумал, попыхтел, мелко потряс головой:

— Ну… нет. Ни разу не интересовался. Никогда.

— Ага, — задумчиво протянул Волин. — И что же, совсем никогда не интересовался?