Каролла почти не оказал сопротивления. Вскоре он вышел из ветхого домишки с поднятыми руками. Обыскав прилегающую к дому территорию, полиция установила, что даже здесь, в потайном убежище, Каролла не прекратил заниматься своим преступным бизнесом. Были обнаружены явные свидетельства того, что в одном из сараев еще совсем недавно работала лаборатория по производству героина, хотя при Каролле не было найдено ни единого грамма наркотика.

Каролла рассчитывал, что со смертью Каватайо половина обвинений против него отпадет сама собой. Однако очень скоро ему пришлось узнать о предательстве Бускетты и о том, как сильно тот навредил своими признаниями, и уверенности у него значительно поубавилось: список обвинений все рос и рос. По сравнению с тем, что накопилось против него у полиции после признаний Бускетты, соучастие в убийстве Майкла Лучано казалось чуть ли не мелочью. Обвинение, выдвинутое против Кароллы, включало более пятидесяти пунктов, среди которых упоминались торговля наркотиками, убийства, многочисленные случаи шантажа и вымогательства. Когда новость о его аресте попала на первые полосы газет, в полицию начали обращаться новые свидетели и пострадавшие, и список его преступлений стал расти дальше.

Никогда еще за решеткой не находилось так много обвиняемых одновременно, их число достигло четырехсот пятидесяти трех и неуклонно росло день ото дня. Газеты, выходившие с аршинными заголовками, уже предсказывали, что предстоящий судебный процесс будет означать конец сицилийской твердыни мафии.

По мере того как продолжались массовые аресты, власти стягивали в Палермо все более крупные силы. Для обеспечения самой надежной охраны подсудимых, а также защиты судей, свидетелей, адвокатов и всех участников процесса здание суда предполагалось специально укрепить. Пол Каролла слишком поздно осознал, какой громадной ошибкой с его стороны было возвращение на Сицилию.

Марио Домино вошел в кабинет дона Роберто. Было почти десять вечера, но, как только дон позвонил, Марио сразу же приехал, не задавая лишних вопросов. Он понимал, что если потребовалось его присутствие, значит возник вопрос, который нельзя обсудить по телефону.

Когда Домино вошел, Лучано стоял спиной к двери, глядя в пустой камин. Домино молча снял пальто, повесил его на спинку стула и стал ждать, когда дон заговорит.

– Каковы его шансы выйти сухим из воды?

Домино мог не спрашивать, о ком идет речь, он знал, что Лучано говорит о Каролле.

– Он нанял лучших адвокатов, каких только можно купить за деньги. И мне кажется, что им удастся отвести обвинение в убийстве. Теперь, когда нет Каватайо, его показания невозможно подтвердить, обвинение потеряло единственного свидетеля. Однако от всех остальных обвинений ему не уйти, а это больше пятидесяти пунктов. По моим прогнозам, Каролле грозит пожизненное заключение.

Лучано повернулся к адвокату. Его лицо приняло сероватый оттенок, морщины обозначились глубже, чем обычно.

– Скажи, мой старый друг, ты готов поручиться за это жизнью? Ты видел сегодняшние газеты, – может, рано делать выводы? Исчезают все новые свидетели, обвинения отзываются. Каролла пытается очистить себе путь на свободу.

Домино поколебался, но недолго:

– Если здесь Кароллу не упрячут за решетку до конца жизни, после того как наши судьи с ним закончат, его ждет суд в Америке. Соединенные Штаты потребуют выдать преступника, это я гарантирую.

Лучано сел за письменный стол и подпер подбородок руками. На его губах заиграла странная улыбка, а в темных глазах не было и намека на юмор. Он заговорил так тихо, что Домино пришлось напрячь слух, чтобы расслышать его слова.

– Позвони прокурору и скажи, что у обвинения появился новый свидетель и этого свидетеля Каролле не удастся запугать, он не побоится выступить на суде. Я сам позабочусь о том, чтобы Каролла гнил в тюрьме до гробовой доски.

Главный адвокат Кароллы, доктор Уллиано, приехал на незапланированную встречу со своим подзащитным, чем серьезно поколебал его уверенность в благополучном исходе дела. Адвокат был крайне встревожен: из очень надежного источника до него дошли слухи, что у обвинения появился новый свидетель. И это не Бускетта, в интересах безопасности нового свидетеля его имя держится в тайне. По слухам, этому таинственному свидетелю выделена чуть ли не целая армия телохранителей, которые охраняют его днем и ночью. Кто бы он ни был, должно быть, это очень крупная фигура, возможно, даже крупнее Бускетты. Но полиция принимает столь строгие меры безопасности, что до сих пор не удалось узнать имя свидетеля. Обвинение обратилось с просьбой о предоставлении им дополнительной недели для того, чтобы оформить показания нового свидетеля до начала судебного слушания.

Каролла велел своим адвокатам во что бы то ни стало узнать имя таинственного свидетеля, он готов был выложить ради этого любые деньги. Теоретически он мог на этом настаивать в рамках законного права на защиту. Не могли же его адвокаты допустить, чтобы в суде выступил некий неизвестный свидетель.

– Если этого типа охраняет целая армия, тем лучше для нас – его будет легче выследить. Все, что нам нужно, – это один человек из его охраны, всего один.

Уллиано не понравилась завуалированная угроза, прозвучавшая в словах Кароллы, и он ответил довольно резко:

– Синьор Каролла, если мы узнаем имя этого человека в рамках защиты ваших законных прав, а потом с ним что-то случится и вы будете прямо или косвенно в этом замешаны, нести ответственность придется нам. Вы понимаете? Прежде чем мы предпримем попытку раскрыть личность свидетеля, вы должны дать нам слово чести, что не станете инспирировать в отношении этого свидетеля никаких насильственных действий или преследования.

Каролла поднял руки, всем своим видом выражая покорность.

– Не буду, вы только выясните, кто он такой. Как вы сами сказали, ваша работа – защищать меня, так защищайте. Я невиновен по всем пунктам, не-ви-но-вен.

В глубине души Каролла догадывался, кто этот таинственный свидетель, но боялся даже произнести вслух его имя. Каролла опасался, что если его догадка верна и новый свидетель – дон Роберто Лучано, то он может распрощаться с мыслью о свободе. Если у Лучано сейчас есть доказательства его причастности к убийству Майкла, члены Организации поймут, что он им солгал. Не важно, сколько лет прошло с тех пор, по правилам, которых они придерживаются, а сицилийские семьи – особенно строго, Каролла автоматически становится обреченным, будь он за решеткой или на свободе. Каролла понял, что сейчас для него самое важное – наладить передачу информации в тюрьму и из тюрьмы так, чтобы об этом не знали его законные адвокаты. И у него совсем не было в запасе времени. Он должен был выяснить, кто этот свидетель.

Каролла все еще сидел, погруженный в свои мысли, когда охранник постучал в дверь и объявил, что он должен выйти на прогулку, потому что уборщик будет мыть его камеру. Уборщик, Фрэнк Палузо, ждал, пока тюремщик отопрет дверь. По сравнению со многими другими камерами камеру Кароллы можно было назвать очень комфортабельной. Каролла платил немалую цену за дополнительные удобства – в отличие от большинства заключенных он мог себе это позволить. Пока Каролла доставал из гардероба – еще одна привилегия – пальто, вошел уборщик. Он нес с собой швабру, тряпку и чистое постельное белье – дорогие простыни из чистого хлопка, принадлежащие самому арестанту. Тюремщики, дожидаясь Кароллу за дверью, о чем-то переговаривались между собой.