– А для этого можно использовать ту же систему «Мифоскопа».

– В нынешнем ее варианте – нет. Но внести требуемые изменения, я думаю, будет несложно… Ну, так как насчет торта?

– Я думаю, Трей заслужил свой кусок торта!

Я допил шампанское, остававшееся у меня в стаканчике, взял в руку нож и пошел резать торт.

Цигель с чувством глубокого удовлетворения захлопнул ноутбук.

Лоя достала упаковку пластиковых тарелок.

А Гамигин вновь наполнил стаканчики шампанским.

Импровизированная вечеринка начала приобретать некую определенность, но к законченности пока еще не стремилась.

Я снял прозрачную крышку с торта.

И вдруг почувствовал чудовищную слабость. Мне будто медведь на плечи уселся. Меня повело в сторону, и, чтобы не упасть, пришлось ухватиться руками за край стола. Выпавший из руки нож звякнул об пол.

– Дима? – услышал я голос Лои. – С тобой все в порядке?

Я попытался было ответить, что со мной все хорошо, но язык будто одеревенел. Я не мог даже повернуться, чтобы взглянуть на Лою. Перед глазами у меня все плыло, как будто я смотрел сквозь толстое, неровное, местами мутное стекло. Звуки доходили до сознания в чудовищно искаженном виде. Казалось, я слушаю одновременно несколько звуковых дорожек, каждая из которых прокручивалась с отличной от всех остальных скоростью.

– Что с ним? – Я скорее угадал, чем узнал голос Лои.

– Он два дня почти не спал, – ответил ей другой, совершенно незнакомый мне голос. – Держался только на таблетках. Видимо, алкоголь резко нейтрализовал действие препарата… Эй, Трей, помоги-ка мне!..

Меня подхватили под локти. Я понял, что теперь уже не упаду, и отпустил край стола, за который цеплялся, как пассажир «Титаника» за спасательный круг.

И – все.

Я отключился.

На этом вечеринка была для меня закончена.

Я проснулся в своей постели.

За окном ярко светило солнце. И счастливо каркала моя соседка ворона.

С кухни доносился запах чего-то очень вкусного и теплого.

Я чувствовал себя прекрасно выспавшимся, полным сил и зверски голодным.

Я позволил себе несколько минут понежиться в постели. Мне думалось, что я это заслужил. К тому же, никто об этом не узнает. Правда, я не помнил, как вчера оказался в своей квартире. Кто раздел меня и уложил в кровать? Но воспоминания о том моменте, когда я отключился, едва успев поднять нож на большой праздничный торт, у меня остались отчетливые. Поэтому я смел надеяться, что всю основную работу по моей транспортировки проделал Гамигин.

Получив свою законную долю удовольствия от мягкой кровати и ясного утра, я выпростал руку из-под одеяла, взял лежавший на прикроватном комодике коммуникатор и посмотрел на часы.

Черт возьми!

Я выскочил из постели, будто ошпаренный.

Часы показывали половину первого! И это была половина первого дня, а не ночи! Не помню, когда в последний раз я спал так долго. Разве что в годы беспутной молодости, когда домой возвращался уже под утро. Но сейчас-то я достойный господин! У меня собственное дело! Хорошее или плохое – уж какое есть. Я просто не могу, не имею права позволить себе валяться в кровати до полудня!

Бормоча себе под нос не то проклятия, не то извинения, я сунул ноги в тапки и побежал сначала в туалет, затем – в ванную и потом уже – на кухню. В микроволновке меня ждали картофельная запеканка с луком и омлет с сыром. Я невольно улыбнулся. Все приготовлено собственными руками. С любовью и вниманием к деталям. Такую пищу следует не есть, а вкушать. Медленно и со вкусом. И настроение должно быть соответствующим. Романтичным с легким оттенком меланхолии. Я же сейчас был на взводе. Потому что уже полдня что-то происходило в агентстве, буквально у меня под ногами – я был уверен в том, что там что-то происходит! – а я об этом ничего не знал.

Совершенно ничего!

И это было неправильно.

Поэтому я отъел по куску от запеканки и омлета, запил стаканом холодного крепкого чая и поспешил к винтовой лестнице. Пиджак я надевать не стал, поскольку не собирался никуда выходить. Однако, наученный благоприобретенным опытом, прицепил к поясному ремню кобуру с пистолетом.

Первое, что я увидел, оказавшись в своем кабинете – три большие картонные коробки, из которых торчали разноцветные провода и металлические трубки. Коробки демонстративно стояли посреди помещения. И первым делом, естественно, наводили на мысль о кустарном взрывном устройстве. Судя по размерам упаковки – чудовищной разрушительной силы. Это было глупо, но других идей у меня не было. Я обошел коробки по кругу. Постучал по одной из них мыском ботинка. Приоткрыл другую и заглянул в нее, но увидел только кучу металлолома. Какой-то знаменитый сыщик, если не ошибаюсь, говорил, что для того, чтобы поймать преступника, нужно мыслить как преступник. У меня это не получалось. Ни прежде, ни сейчас. Я понятия не имел, кто и зачем притащил сюда эти коробки. Что это было? Улики? Вещественные доказательства? Или мусор, который год копился по углам, и вот наконец какая-то добрая душа выгребла его оттуда?

Честно говоря, я склонялся к последней версии. Но когда я вышел из своего кабинета, то понял, что заблуждался.

Серьезно заблуждался.

Наш в обычные дни тихий офис был похож на готовящийся к осаде замок. В прихожей сновали незнакомые мне люди, здорово смахивающие на энтузиастов из клуба исторической реконструкции Средневековья, решивших раскинуть здесь свой табор. Они таскали коробки, вроде тех, что стояли в моем кабинете, тянули из конца в конец разноцветные кабели, совершенно бесцеремонно передвигали мебель – с непонятной для меня целью. И что-то постоянно жевали на бегу.

Волосатый малый в разноцветной вязаной безрукавке, надетой на голое тело, снял со стены мою любимую репродукцию Магритта и дрелью стал сверлить дырку в стене. Причем дырку немалых размеров. Ее запросто можно было принять за беличье дупло. Хотя белки у нас в офисе не водились. До сегодняшнего дня.

– Эй! А, ну-ка, прекрати! – прикрикнул я на парня.

Не прекращая своего варварского действа, тот непонимающе посмотрел на меня.

У меня появилось нехорошее ощущение, как будто я был здесь совершенно посторонним человеком.

– Ты что здесь делаешь? – снова закричал я на парня.

– Проводку тяну, – спокойно ответил он.

Как будто это было нечто само мобой разумеющееся.

Похоже, я здесь был единственным, кто не понимал, что происходит.

В дверь позвонили.

Я находился ближе всех к двери, и открывать пришлось мне.

На пороге стоял разносчик из пиццерии. В красном фартуке и красной бейсболке.