— Извини, пап, я не понимаю, о чем ты.

— Помнишь, о чем мы говорили две минуты назад?

— Нет.

Он нахмурился и посмотрел на нас обоих по очереди. Затем на часы.

— Великий Шотландец! — воскликнул он. — Я, наверное, рановато. Черт побери эти хронографы!

Он постучал по циферблату и быстро исчез, не сказав больше ни слова.

— Это твой отец? — спросил Лондэн. — Мне казалось, ты говорила, будто он в бегах?

— Был. Есть. И будет. Сам знаешь.

— Душистый Горошек! — снова появился мой отец. — Удивлена?

— Можно и так сказать.

— Поздравляю вас обоих!

Я посмотрела на народ, который продолжал веселиться. Время не остановилось. Значит, Хроностража скоро будет здесь.

— Плевать на Двенадцатый, Четверг! — сказал он, угадав мои мысли, и взял у официанта бокал. — Я хотел повидаться с зятем.

Он повернулся к Лондэну, схватил его за руку и осторожно пожал.

— Ну, как ты, мальчик? Вазектомию делал?

— Да нет, — несколько обалдев, ответил Лондэн.

— А ноги тебе в регби не ломали?

— Нет.

— А лошадь тебя никуда не лягала?

— Нет.

— А крикетным мячом тебе по причиндалам не попадали?

— Нет!!!

— Хорошо. Тогда, значит, от этого недоразумения все-таки можно ждать внучат. Четверг пора бы и ощениться, вместо того чтобы носиться диким горным поросенком… — Он недоуменно примолк. — Вы как-то странно на меня смотрите.

— Да ты тут уже был, меньше минуты назад.

Он нахмурился и украдкой огляделся по сторонам.

— Если это был я, то, насколько я себя знаю, я бы спрятался где-нибудь поблизости. Ага, вот! Смотрите!

Он показал в угол сада, где в тени навеса над растениями в горшках затаилась какая-то фигура. Папочка сузил глаза и выстроил наиболее логичную цепочку событий.

— Так, посмотрим. Я, должно быть, предложил оказать тебе услугу, сделал это и вернулся — но слегка поторопился. Обычное дело в моей работе.

— О какой услуге я могла у тебя просить? — спросила я, все еще сбитая с толку, но крайне заинтригованная.

— Не знаю, — ответил папа. — Какой-то наболевший вопрос, который обсуждался много лет, но на который до сих пор нет ответа.

Я немного подумала.

— Может, об авторстве шекспировских пьес?

Он улыбнулся.

— Хороший вопрос. Посмотрю, что тут можно сделать. — Он допил коктейль. — Ладно, еще раз поздравляю вас, мне пора.

Он улыбнулся, пожелал нам счастья и исчез.

— Ты можешь объяснить, что тут творится? — спросил Лондэн, совершенно обалдевший не от самих событий, а от того, как они происходили.

— Не совсем.

— Я ушел, Душистый Горошек? — спросил мой папочка, выбравшись из своего укрытия.

— Да.

— Хорошо. Ладно, я узнал то, что ты хотела. Я сбегал в Лондон, в тыща шестьсот десятый год, и выяснил, что Шекспир — всего лишь актер, имеющий потенциально грозящий неприятностями левый заработок: поставляет товары в Стрэтфорд. Немудрено, что он делал все втихаря — ты бы и сама так поступила, верно?

Это было и правда любопытно.

— Так кто их написал? Марло? Бэкон?

— Нет. Тут небольшая проблемка. Понимаешь, никто об этих пьесах даже и не слышал, не то что писал!

Я не поняла.

— Что ты говоришь! Их что, нет?

— Именно так. Нету их. Никто их не писал — ни он, ни еще кто.

— Извините, — вмешался Лондэн, не желая больше слушать эту бредятину, — но мы всего шесть недель назад смотрели «Ричарда Третьего».

— Конечно, — сказал папа. — Век расшатался. Очевидно, надо что-то делать. Я захватил с собой полное собрание сочинений и в тысяча пятьсот девяносто втором году передал их актеру Шекспиру, чтобы он публиковал их по заданному графику. Я ответил на твой вопрос?

У меня мозги куда-то завернулись.

— Значит, их написал не Шекспир?

— Конечно нет! — согласился он. — Ни Марло, ни Оксфорд, ни де Вир, ни Бэкон, никто из остальных.

— Но это же невозможно! — воскликнул Лондэн.

— Напротив, — ответил отец. — На огромной космической шкале времени невероятное становится обычным. Вот поживете с мое, узнаете, что возможно абсолютно все. Век расшатался, и скверней всего, что я рожден восстановить его.

— Так это ты вставил? — поняла я.

Я-то всегда думала, что папочка «Гамлета» цитирует, а не Гамлет — папу!

Он улыбнулся.

— Немножко тщеславия. Надеюсь, ты простишь меня, Четверг? Да и кто узнает?

Мой отец посмотрел на пустой бокал, огляделся в поисках официанта и сказал:

— Лавуазье висит у меня на хвосте. Он поклялся, что возьмет меня, а он может. В конце концов, мы с ним были напарниками около семисот лет. Да, последний вопрос: как погиб герцог Веллингтон?

Я вспомнила, что однажды он у меня об этом уже спрашивал.

— Я же тебе говорила, пап, он умер в своей постели в тысяча восемьсот двадцать пятом году.

Папа улыбнулся и потер руки:

— Замечательная новость! А Нельсон?

— Убит французским снайпером при Трафальгаре.

— Да? Ладно, ничья. Итак, удачи вам обоим. Меня устроят и девочка, и мальчик — но лучше бы каждой твари по паре.

Он придвинулся поближе и понизил голос:

— Не знаю, когда вернусь в следующий раз, так что слушайте внимательно. Никогда не покупайте синих машин и плавательного бассейна, избегайте устриц и циркулярных пил и не приближайтесь к Оксфорду в две тысячи шестнадцатом году. Понятно?

— Да, но…

— Пип-пип-пип, время никого не ждет!

Он еще раз обнял меня, пожал руку Лондэну и исчез в толпе, прежде чем мы успели произнести хоть слово.

— Даже не пытайся понимать, — сказала я Лондэну, прикладывая палец к его губам. — Это та сфера деятельности ТИПА-Сети, о которой лучше не думать.

— Но если…

— Лондэн! — сурово сказала я. — Нет!

Безотказэн с Виктором тоже присутствовали на приеме. Безотказэн радовался за меня и легко смирился с тем, что я не поеду с ним в Огайо — ни в качестве жены, ни в качестве напарника. Ему официально предложили занять вакансию, но он отказался, объяснив, что в Суиндонском отделении литтективов стало очень весело и он еще раз вернется к вопросу перевода не раньше весны. Вместо него поехал Тумман.