— Что? — растерялся Леон.

— Ровно то, что ты слышал: ты и Дима, у меня, сейчас же.

— Аня, что-то случилось?

— Ничего не случилось, все в порядке, — беззаботно отозвалась она. — Не беспокойся. Но скажи Диме, чтобы захватил все свои хирургические инструменты и все лекарства, что есть у него дома. Никому не говорите, куда едете, это очень важно. Жду!

Ну и как после такого не беспокоиться?

Леон прекрасно понимал, что расспрашивать ее бесполезно. Он уже усвоил: если Анна Солари не говорит что-то сразу, значит, скажет лишь тогда, когда сочтет нужным. Вот только проигнорировать такую просьбу он не мог.

Дима сейчас снова жил с семьей. Им с Милой приходилось непросто, но они старались сохранить свой брак, о разводе пока и речи не шло. Поэтому по вечерам он всегда был дома, и это оказалось на руку Леону.

Возможно, в другое время его брат и отказался бы помогать «этой сумасшедшей» без объяснений. Но он чувствовал, что должен Анне за свое примирение с женой. Поэтому он собрался за пять минут и скоро уже сидел в машине Леона, пусть и не скрывая свое недовольство.

Дорога показалась Леону вечностью. Он ничего не говорил, потому что от волнения хотелось только тишины. Любые сторонние разговоры казались откровенно лишними, а обсудить проблему они не могли — никто из них не знал, что случилось. Хотя в голову лезли не самые приятные мысли… Она вызвала знакомого хирурга, на ночь глядя, попросила взять инструменты, лекарства… Что с ней могло произойти? У нее ведь много врагов, у нее бурное прошлое. Только в такие моменты Леон понимал, как мало он о ней знает на самом деле! Что если она уже умирает там, умерла в тот момент, когда он в очередной раз остановился на проклятый красный свет? Да, ее голос звучал спокойно, когда она звонила. Но это же Анна! Она, даже умирая, сумеет улыбаться.

Наконец они добрались до загородного дома. Леон бросил машину посреди дороги и поспешил отвести брата к бункеру — Дима там никогда не был, он видел только обманку, построенную на земле. Анна не встречала их, и уже от этого сердце тревожно замирало, ожидая худшего.

Когда они добрались до входа в бункер, легче не стало. Металлическая дверь была заляпана кровью, в коридоре остались алые следы — и много, очень много… Леон не знал, что увидит дальше. Он был не готов найти ее на полу, уже неживую…

Однако находить Анну не понадобилось, она вышла к ним сама. Она была в домашнем платье, заляпанном кровью, а в руках держала чашку с чаем на изящном блюдце.

— Быстро вы, — оценила она.

— С тобой все в порядке? — недоверчиво спросил Леон.

— Со мной — да, я ведь тебе сказала еще по телефону. Научись верить мне, нервы сэкономишь.

— Но чья это кровь?

— Сейчас покажу, прошу за мной.

Он не раз бывал в ее подземном жилище, но не видел все комнаты бункера. Анна не показывала их ему, а Леону казалось слишком наглым бродить тут без ее разрешения. Вот и сейчас она отвела их в ту часть, где он еще не был.

Там обнаружилась медицинская комната — просторная, с высокой кроватью, лампами и неплохим набором оборудования и лекарств. Она была оформлена в светлых тонах, и из-за этого пятна крови, заливающей пол, смотрелись особенно яркими и зловещими.

Кровь принадлежала молодому мужчине, лежащему на кровати. Он уже потерял сознание, дышал хрипло и тяжело, а на его груди и животе были натянуты повязки, успевшие пропитаться кровью. Похоже, Анна оказала ему первую помощь — какую смогла, но ей было далеко до навыков профессионального врача.

Не дожидаясь пояснений, Дима бросился к раненому. У его брата было много недостатков, но свою работу он любил, желание помочь людям всегда было для него одним из главных жизненных принципов. Поэтому сейчас Дима забыл обо всем на свете, ему было важно лишь спасти жизнь человека.

Анна за ним не пошла, она осталась у двери, прислонившись плечом к дверному косяку, и продолжила неспешно потягивать чай. В десятке шагов от израненного мужчины это смотрелось настолько дико, что Леон не выдержал:

— Аня, черт тебя дери!

— Это вопрос, аргумент или пожелание?

— Что здесь происходит?

— Спасение жизни, очевидно.

Пока они разговаривали, Дима поспешно откинул в сторону окровавленные повязки и срезал с мужчины остатки рубашки.

— У него множественные ножевые, — сказал он. — Все серьезно, нужно отвезти его в больницу!

— Исключено, — покачала головой Анна. — Если бы ему можно было в больницу, он бы пошел туда сам. А раз он приполз умирать на мой порог, значит, в больницу ему категорически нельзя. Да и не дотянет он уже до больницы, ты и сам видишь. Дим, в этой комнате много что есть, вон в том дальнем шкафчике даже донорская кровь найдется, группа у него первая положительная, должно быть несложно что-то подобрать.

Дима не стал с ней больше спорить, а значит, она была права: момент, когда раненого еще можно было куда-то везти, оказался упущен. Проклиная все на свете, Дима начал осматривать оборудование и шкафчики с лекарствами.

Анна и Леон не мешали ему, но оставались рядом на случай, если ему понадобится помощь. Леон по-прежнему не знал, как на это реагировать, но он уже успокаивался, потому что привык к тому хаосу, которым было знакомство с Анной Солари.

— Кто это такой? — спросил он, стараясь не отвлекать Диму.

— Долго объяснять.

— А ты попытайся, я никуда не спешу! Это твой друг?

— Нет.

— Кто тогда?

Анна сделала еще один неспешный глоток и отставила чашку с блюдцем на тумбочку в коридоре. После этого она скрестила руки на груди и посмотрела в глаза Леону.

— Это очень, очень плохой человек.

— Не смешно сейчас!

— А я и не шучу.

Она действительно не шутила. Леон знал ее, чувствовал, когда она серьезна, когда — нет. И сейчас у ее слов не было никакого двойного смысла, каждое из них нужно было понимать буквально.

— Слушай, вот можно считать, что я детектив? — вдруг спросила Анна. — После всего, что мы с тобой пережили, — можно?

— Ну… наверно… При чем здесь это?

— Так вот, раз уж мы допустили, что я — детектив, давай теперь представим, что я — Шерлок Холмс. А если я — Шерлок Холмс, то вот это, — она кивнула на окровавленного мужчину, — мой Мориарти. Теперь чувствуешь, к чему метафора? Это очень умная, очень жестокая и очень сильная тварь. Преступник ли он? О да. И один из тех, от кого даже я предпочла бы держаться подальше.

Он надеялся получить объяснение, а теперь запутался еще больше.

— Дима! — позвала Анна. — Много раз его тыкали? Сколько там ножевых?

— Пока семь насчитал, не отвлекай меня, — напряженно отозвался Дима.