Но Орден последнего света – нет.

– Я не могла помешать тебе или страже отправить известия остальным членам Ордена, – сказала Летия. – Но снова же я знала, как использовать это себе во благо. Как я и сказала, тебе тоже предстоит сыграть свою роль. Просто не ту, которую ты ожидал.

Все было подстроено. Его использовали как наживку, чтобы выманить Орден последнего света из крепости в горах и заманить в лапы свидетелей.

Он считал себя спасителем Назиры. Но вместо этого оказался ее погибелью.

– Давай, – сказала Летия, поднимаясь с трона и спускаясь по ступенькам. – Пришло время тебе встретиться с тем, кто это все начал. День расплаты наступил, и Иерофан ждет.

ИЗ-ЗА ТЕМНОТЫ БАШНИ КОРОЛЕВСКОГО ДВОРЦА были похожи на тени богов. Запах земли и моря вдалеке окружал их, пока Илья вел Антона на роскошный внешний двор. Сердце Антона билось в ритм с ровным шепотом волн, накатывающих и отступающих.

– Назира действительно впечатляющий город, – сказал Илья, пока они шли по внешнему краю дворцовых территорий, а за ними следовали стражники. – Самые первые правители обладали Даром разума, они использовали свои способности, чтобы превратить столицу в технологическое чудо. Это был первый город, применивший изобретения в инфраструктуре, и, конечно же, само строительство маяка было самым впечатляющим подвигом тех дней.

Антон уставился на брата.

– Я думал, тебе полагается ненавидеть одаренных.

Илья рассмеялся.

– Мне что, отметать изобретательность врагов просто потому, что я хочу их превзойти?

Когда Антон промолчал в ответ, Илья принялся с удовольствием обсуждать изначальную тему.

– Но самое впечатляющее в Назире – не маяк, не дороги и даже не Великая Библиотека. Это то, чего никто даже не видит. Под нашими ногами, под улицами и самим городом лежит комплекс древних колодцев и цистерн, практически целый город. Во время ежегодных паводков вода течет из реки Херат через серию подземных каналов в эти колодцы и цистерны. Вот так город поддерживает поступление свежей воды во время сухих месяцев.

– Как-то не впечатляет, – пробормотал Антон. Он не мог терпеть радостную болтовню Ильи, изображающего тургида в городе, куда привел Антона в качестве пленника.

– Нет? Ну, возможно, когда ты сам это увидишь, то изменишь свое мнение.

Они остановились перед входом в сторожевую башню, одну из нескольких, мимо которых они проходили у стен дворца. У входа горел факел, что не удивило Антона, ведь он понял, что свидетели не использовали лампы накаливания. Они не стали бы использовать ничего, созданного одаренными.

Стража зажгла свои факелы и повела их внутрь башни. Тени мерцали на вырезанных из камня стенах, когда они прошли ступени, ведущие в саму сторожевую башню, и вошли в другое помещение. Низкий потолок нависал над другой лестницей, ведущей во тьму.

Страх Антона обратился холодом, когда они стали спускаться, а их шаги эхом отдавались от камня. Воздух стал влажным и прохладным, появился запах плесени и влажной земли.

Когда-то в детстве Илья запер Антона в деревянном сундуке. Он отказывался выпускать его даже тогда, когда брат начал всхлипывать и умолять, колотя кулачками по крышке снова и снова.

Теперь он чувствовал, что Илья ведет его в склеп, и как только Антон окажется внутри, он его замурует, кирпич за кирпичом, пока никто не сможет его услышать. Но когда они добрались до подножия лестницы, Антон увидел, что это не склеп. Они вошли в огромное помещение с высоким сводом, укрепленным тонкими арками, словно ребрами какого-то древнего подземного существа. Из глубин темной зеркальной воды вздымались колонны. Мраморные переходы, освещенные факелами, пересекали их путь. Некоторые факелы были закреплены высоко на арках, а другие парили прямо над водой, словно кусочки плавучего льда.

Шум капающей воды эхом отдавался в пространстве, пока Илья вел Антона вниз по крошащимся мраморным ступеням к переходу, а потом Антон остановился.

– Что я здесь делаю, Илья? – спросил он.

Илья повернулся к нему.

– В Паллас Атосе ты сказал, что однажды я пытался утопить тебя в замерзшем озере, возле которого мы выросли.

Антон резко выдохнул.

Озеро не было далеким воспоминанием. Оно было здесь, под темной водой цистерны.

– Хочешь узнать правду о том дне? – спросил Илья.

Антон знал правду. Но в голосе его брата было что-то такое, что-то помимо жестокости и злобы, что покалывало кожу Антона ледяным холодом.

Илья нахмурился.

– Я никогда не пытался тебя утопить. – Сейчас он не был похож на жестокого, усмехающегося зверя из кошмаров Антона. Не похож на существо, удерживающее его, борющегося под водой. – Я нашел тебя на улице во время последнего снегопада сезона.

Антон закрыл глаза, словно, оказавшись в темноте, он как-то сможет заглушить ложь Ильи, но голос его брата настиг его даже там. Цистерна исчезла, и он снова оказался на снегу у озера. Но это не был темный хаос кошмара.

Это было воспоминание, разворачивающееся перед ним, словно он наблюдал издалека.

Серое небо низко нависало над землей, снежинки раннего утра медленно падали, кристаллики льда путались в мягких волосах Антона. Он был монохромной фигурой: темные глаза, бледные волосы, бледная кожа. Замерзшее озеро было нетронутым овалом белого, деревья за ним казались просто темными формами вдалеке. Только следы его голых ног нарушали поверхность свежего снега.

Его окликнул голос. Антон?

Он ступил на озеро. Тонкий лед захрустел под его весом. Он продолжал идти.

Позади него раздались шаги.

Стой! Антон!

Его обхватили руки, потянули назад, а он начал отбиваться и царапаться. Снег кусал его за кожу, когда он упал вперед.

Он встал на ноги, подальше от брата и, оказавшись еще дальше на озере, побежал. Ветер кусал лицо, а конечности болезненно несли его вперед, пока он не оказался в центре озера, и тут лед под его ногами треснул.

Он провалился в ледяную тьму. Все стало тихим, неподвижным и замерзшим.

– Я спас тебя из того озера.

Лицо его брата над ним, полное страха, кричащее, он тянется, чтобы схватить его прежде, чем Антон ускользнет. Антон сражался с его хваткой, но Илья держал крепко и не отпускал. Он подтянул его и вытащил на тающий лед.

– Ты схватил меня за руку и посмотрел на меня.

Антон открыл глаза и уставился в лицо брата, и в свете факелов пещеры казалось, что оно мигает, черты меняются, пока Антон не понял, что смотрит на собственное отражение.