онвернулся в свое человеческое тело, но что-то изменилось. Он больше не слышал, не видел, не ощущал. Он ВОСПРИНИМАЛ мир напрямую, минуя уши, глаза, тактильность кожи. Впервые он смотрел на Древних Богов истинным зрением. На месте Локи парень увидел изменчивый всполох огня, яркий, трепещущий. Вместо тяжело раненного Эрры на него взирал огромный рубиновый кристалл, материя которого состояла из микроскопических частичек крови тех, кто когда-либо был убит в бою. Зато истинное тело Виктора имело вполне человеческую форму, от него исходило ровное золотое сияние.

Карн, сам того не понимая, коснулся сознания каждого из них. А потом через них добрался до сущности Тота, которая в этот момент прибывала в самых потаенных глубинах Дуата. Не знающий преграды взор Странника мгновенно перешерстил память бога мудрости и нашел то, что от него скрыли. Последние страницы Книги Тота, которые он так и не успел прочесть. И тогда Карн узнал свое истинное предназначение.

– Прости, – прохрипел умирающий Эрра. Все же у него было первоклассное чутье! По изменившемуся лицу Карна бог войны понял, что парень открыл для себя знание, которое от него утаивали Древние. – Если бы мы сказали сразу, ты не пошел бы с нами. А теперь… ты сам видишь, насколько реальна опасность. Не только для моего народа, но и для твоего.

– Иегова – безумец! – подхватил Локи. – Мы знали, что изначально Иных Богов было десять. Но потом девять из них исчезли из нашего поля зрения, и теперь понятно, почему. Он убил их, а может – изгнал, чтобы единолично править этой цивилизацией. Но он – не единственный. За ним придут другие. Мы едва одолели одного, что же будет, когда против нас выступит целая армия таких же!

Карн слушал их, а перед глазами проносились образы с последних страниц Книги Тота. Там был изображен он сам, воспринявший силу Сердца Хрунгнира. Пробужденный Странник, настоящий Адхва-Га, существо, для которого нет пределов. Он мог ходить по поверхности пульсара, мог купаться в гравитационном колодце черной дыры, мог, хлопнув в ладоши, создать новую галактику.

Но не для этого он был рожден. Последние страницы Книги Тота повествовали о том, как Адхва-Га уничтожает Вселенную. Древние Боги не сумеют победить своих противников из далекого будущего, людская кровь не устоит перед искусственной кровью ибримов. И все случится так, как описывал Иегова. Рано или поздно останется один народ, одна культура, один мир, вне времени и пространства.

И не будет в этом мире богов, не будет чувств, не будет веры. Поэтому Адхва-Га должен уничтожить Вселенную, чтобы она не превратилась в страшный сон Творца. Именно этого хотели Древние Боги. Получается, что не было в их душе надежды, они давно смирились с поражением, но напоследок хотели забрать во тьму весь мир, который, как им казалось, уже не спасти.

– Но что потом? – Карн задал вопрос, и мир тут же прошептал в ответ:

– Кто знает...

Быть может, Творец вернется и построит новую Вселенную. А может, Великий Архитектор давно мертв и после останется лишь бесконечная пустота. Книга Тота этого не знала. Сама Вселенная не знала, ибо вероятности существуют даже за пределами упорядоченного космоса.

И Карн принял решение. Он бесконечно долго собирал воедино всю доступную ему информацию, но в мире вне его сознания это заняло не больше секунды. Он думал о своих родителях и о великой лжи Древних Богов. Он думал о Новых Богах и о своих погибших друзьях. Он думал о любви, настоящей и призрачной, думал о дружбе, которая порой склоняет чашу весов в твою пользу, когда кажется, что выхода нет. И он понял, что не вправе решать за тех, кто еще в состоянии решать за себя сам. Ведь именно это делали они все – Древние, Иные и Новые боги. Кто-то помогал человечеству, кто-то стремился его подчинить, а кто-то хотел изменить его в угоду своим представлениям. Но никто так и не поверил в людей, хотя люди, несмотря ни на что, не потеряли свою веру в них, в богов.

И он ушел. Прочь ото всех, прочь от этого мира, в котором было слишком мало тепла. Он, как истинный Странник, двинулся в путь, не ведая, что его ждет. Но у него было главное – цель. Он шел искать ее, Ниссу, шел искать способ вернуть свою милую дриаду, потому что иначе не мог.

Странно, но хотя теперь ему были доступны все знания, когда-либо ведомые людям и богам, многие уголки Вселенной все еще оставались для него загадкой. Он знал многое, но не все. Далеко не все. Например, он не знал, где Нисса, он не знал, как ее искать и можно ли вообще найти. Зато знал другое – он не остановится, пока они снова не будут вместе.

Эндшпиль. На руинах города света

Гелиополис тлел. Пожары, охватившие город во время Последней Битвы, медленно затухали. Один и остатки воинства эйнхериев – не более двух дюжин живых мертвецов – складывали погребальные кострища и стаскивали к ним все тела, до которых могли добраться.

Перун так и не отыскался, зато его брат, Велес, занял почетное место подле Эрры, Рокеронтиса, Тота, Анубиса, Семаргла и еще десятков и десятков великих имен, которые никогда не будут забыты. Локи поджег их тела, аккуратно уложенные на деревянные кроды, и пламя весело захрустело на зачарованной древесине Гелиополиса. Ведь пламя – оно такое, ему все равно, что или кого сжигать.

Ангелы ушли из города. В первые минуты после гибели серого они просто стояли без движения, а остатки армии Древних рубили и кромсали их застывшие тела. Затем Всеотец приказал остановиться, едва понял, что произошло. Его громовой голос прокатился по всем уровням Города Солнца и даже Новые Боги подчинились его приказу.

Нимбы над головами Ангелов пропали, и они ушли, все вместе покинули Гелиополис под равномерное хлопанье крыльев. Они еще вернутся, они еще найдут каждого выжившего бога и каждое существо, будь то сатир, ругару или мавка. Они еще попросят у них прощения, в скорбном смирении склонят головы перед теми, кого совсем недавно убивали, словно жестокие машины, без всяких раздумий. Они помогут все исправить, отдадут все свои силы и будут вечно корить себя за случившееся. Но все это будет потом. Сейчас Ангелы ушли, чтобы подумать и принять себя навсегда изменившихся.

Выжившие собрались на главной площади города перед погребальными кострами. Никто не произносил пафосных слов