Минут через десять после звонка Репы вся компания под клокочущий лай полуголодных псов вывалилась из калитки дома Свищевых.

Симпатичный толстячок, который назвался Василием Степановичем, Зинаиде Петровне сразу понравился. Он вежливо постучал в дверь и даже дождался позволения войти. Оглядев крохотный кабинетик, который доцент Корлюченко делила с коллегой (благо, сейчас Клавдия Алексеевна болела, одной в семи квадратных метрах было чуть легче), визитёр сочувственно вздохнул: «Так и не научились у нас по достоинству ценить людей. Слыханое ли дело, для двоих учёных выделить такую конуру».

Женщина благосклонно улыбнулась такому понимающему гостю. Ей понравилось даже то, как он предъявил удостоверение с тиснёнными золотом страшными буквами НКВД. Не ткнул им в лицо, а будто даже извиняясь, показал, раскрыл и держал перед глазами, пока Зинаида Петровна не прочитала лаконичный текст и не сверила фото с застенчиво улыбающимся оригиналом.

И разговор Василий Степанович начал издалека: рассказал про старшего сына – балбеса, как тот женился в неполные двадцать. Теперь совмещает обучение на вечернем отделении ВТУЗа с работой. Выматывается, конечно. Но сам же и виноват, теперь пусть обеспечивает семью. Ребёнок перестает быть дитём, когда ощущает свою ответственность за себя, за семью, за страну.

Зинаида Петровна поддакивала, качала головой. Поведанная чекистом история почти точно совпадала с неудачным замужеством Зинки. Её «муж – объелся груш» в конце концов надорвался и тащить семью отказался. Хорошо хоть детей завести не успели.

Нехитрую байку сочинили психологи Информационного комитета, изучив досье и особо выделив неудачные браки мамы и старшей дочери. Руководство поставило задачу: обеспечить доброжелательный контакт объекта с оперсотрудником. И «знатоки человеческих душ» задание выполнили настолько хорошо, что, даже если бы Зинаиде Петровне кто-либо открыл правду, мама «взрослых девочек» всё равно бы не поверила.

Человеку из органов, да ещё такому душевному, Корлюченко просто не могла не расказать, как она обсуждала вопросы воспитания с самим Сталиным. Теперь Василий Степанович старательно изображал удивление и согласно кивал, слушая тирады собеседницы о том, какой добрый и человечный гений наш дорогой Иосиф Виссарионович. «Какая дура», – думал он про себя, умильно ухмыляясь.

Вывести разговор на нужное русло ничего не стоило. Гость поинтересовался, как получилось, что простая советская девушка познакомилась с вождём, выслушал давно и подробно известную ему из донесений историю и мягко, на кошачьих лапках, перешёл к делу. Он сказал, что муж, конечно, должен быть старше супруги. Но если разница в возрасте критично велика, возникают самые разнообразные проблемы. И психологические, и другие, ну, вы понимаете… Василий Степанович повторял вслух, тактично и раздумчиво, всё, о чём часто размышляла и сама Зинаида Петровна. Женщина находила подтверждение своим опасениям в словах почти не знакомого, но такого мудрого человека. Тут же визитёр начинал противоречить сам себе. Он утверждал, что такой достойный человек – генерал-полковник, да ещё удостоенный доброго отношения самого Иосифа Виссарионовича, это опора для юной девушки. Мало того, что он обеспечит безбедную жизнь, если мужчина сумеет стать и мужем, и – психологически – отцом для Ленки, за её судьбу можно не беспокоиться. Кто-кто, а уж командующий Московским округом наверняка сможет выстроить образцовую советскую семью. Нужно только понять, достаточно ли ответственно относится к матримониальным перспективам Сергей Петрович. В этом непростом деле сам он, Василий Степанович, между прочим, доктор психологических наук и сотрудник органов в немалом чине, готов оказывать посильную помощь. Зинаида Петровна с восторгом согласилась и записала номер телефона, по которому сможет в любое время поделиться сомнениями с новым знакомым и получить добрый совет.

Заканчивая беседу, Василий Степанович посетовал, что болеет Клавдия Алексеевна. Вопросы у него на самом деле к соседке Корлюченко по кабинету. Но он совсем не жалеет, что напрасно приехал. Благодаря случаю, удалось познакомиться с такой интересной женщиной. Далеко не со всяким получается такая содержательная и захватывающая беседа, и как знать, какие продолжения этого случайного знакомства могут воспоследовать. От этих слов Зинаида Петровна зарделась.

* * *

Длинный и тощий хам заявился перед самым концом рабочего дня. Он был похож на покойника, восставшего из гроба и по недоразумению завёрнутого не в белый саван, а в пальто из хорошего драпа.

– Корлюченко Зинаида Петровна? – осведомился, тыча в лицо удостоверение. – Вы обязаны оказывать помощь сотрудникам государственной безопасности.

– Чем я могу помочь органам? – сухо осведомилась женщина.

– Ваша дочь – любовница генерал-полковника Маркова.

Эта фраза хлестнула мать, как пощёчина.

– Он недавно вышел из места заключения, – продолжил скелет. – Страна, партия и лично товарищ Сталин оказали ему высокое доверие. Вы понимаете, что может случиться с Еленой, да и с вами тоже, если Марков окажется скрытым врагом?

– То есть если окажется, будто страна, партия и лично товарищ Сталин ошиблись? – ядовито спросила Корлюченко-старшая. – Для такого предположения надо иметь серьёзные основания.

Тощий впился глазами в лицо доцента.

– Вы кому дерзите? Вы НКВД дерзите. Не надо.

– Чего вы от меня хотите? – поинтересовалась хозяйка кабинета.

– Вы должны ежедневно сообщать всё, что расскажет ваша дочь, всё, что будет говорить при вас Марков. Я лично буду задавать вам вопросы, ответы на которые необходимо получить от генерала. На правах будущей тёщи, родного, можно сказать, человека, нужно выяснить истинное отношение подозреваемого к Советской власти…

– Он воевал за неё, – возразила Зинаида Петровна.

– Она его посадила, – отрезал худой. – И он имеет основания для недовольства. Поймите, речь идёт о судьбе всей семьи. Если что, мы не будем иметь права пощадить никого.

– Не будем иметь, – скривила губы женщина. – Вы – русский? Разве можно так коверкать язык?

– А вы мне экзамен по основам языкознания не устраивайте, – прошипел визитёр. – Записывайте номер телефона, по которому будете докладывать о результатах работы.

Зинаида Петровна знала, что может позвонить чуть ли не в любой момент самому вождю. Василий Степанович в случае чего тоже в содействии, можно понадеяться, не откажет. Чего опасаться этого наглеца?

– Я не стану доносить на собственную дочь и на её жениха, – раздельно, чуть ли не по слогам произнесла она. – И стоит вам или кому-то из ваших коллег попытаться давить на мою семью, я буду жаловаться лично товарищу Сталину. – И злорадно добавила: – По телефону. У меня есть такая возможность. А товарищу Маркову Сергею Петровичу при первом же случае я сообщу, что вы устраиваете за ним слежку. Фамилию вашу я запомнила.

– Пеняйте на себя, – скрипнул зубами худой и вылетел за дверь.

Лось и Зиновий Ефимович как раз оказались в памятном дворе, ровно посередине между палисадами квартирок и линией сараев. И увидели метров за пятьдесят от себя группу мужчин, быстро идущих навстречу. Куцубина Владимир опознал даже в полусумраке – по походке вразвалку. Манеру вышагивать с особым блатным шиком бандит сохранял даже в спешке.