Таль с удивлением обнаружил, что пожилой священник в мантии архиепископа прервал свою речь и теперь вся толпа слушает исключительно их разговор, затаив дыхание. Что и говорить, для простого люда беседа о пьянках куда ближе, чем непонятные слова о величии и справедливости. Не так уж далеко мы и ушли от варваров, подумал Таль.

– Если вы уже закончили, я хотел бы вернуться к своей коронации, – невозмутимо заметил все еще принц. – Разговоры о пьянках можно и отложить… до ближайшей пьянки хотя бы. И уж совсем не дело говорить о столь увлекательных вещах, когда будущий король изволит страдать под грузом будущей же короны.

Участникам беседы сразу стало стыдно, и они замолчали. Нанок чувствовал плечом плечо Таля и едва заметно улыбался. Парень прав. Он не один. А рядом с друзьями – какое может быть, к Беодлу, одиночество?

– Ты здорово вырос, ученик. – Голос Учителя был ласковым и каким-то печальным. – Я рад за тебя. Скажу по секрету, ты был самым лучшим, самым перспективным из моих учеников. Сделай так, чтобы ты пошел дальше своего Учителя. Я хочу гордиться тем, что ты стал лучше, сильнее, выше меня… Тем, что мои усилия не пропали даром.

– Так говорят только при прощании, – грустно заметил Таль. – Учитель… неужели это все? Неужели мы расстанемся?

– Да, Ларгет. Когда птице становится тесно в клетке, ее отпускают на волю. Ты перерос свою клетку, давно. Лети, мой птенец, расти, учись на свободе… а потом возвращайся. Взрослой, оперившейся, мудрой птицей – возвращайся. Если ты думаешь, что мне больше нечему тебя научить, то ты глубоко ошибаешься. Но сейчас для тебя важнее свобода, чем мертвые знания. Лети, мой птенец…

Таль отвернулся, не в силах сдержать слезы. Почему, ну почему прощаться так больно?

– И девчонку свою… не отпускай от себя.

– Она не моя, – автоматически поправил Ларгет.

– Твоя, твоя. Даже если ни ты, ни она об этом не подозреваете. Будь осторожнее с ней, малыш. Девушки вроде нее слишком уязвимы и ранимы…

Таль отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Раз уж Учитель начал говорить, как сутенер, имеющий два пальца с каждой небескорыстно снятой юбки… Воистину этот мир окончательно сошел с ума! Оставаясь при этом загадочным и манящим…

А потом был бал по случаю коронации. Как было объявлено королем, бал-маскарад. Форма одежды – присутствует. Для дам возможны исключения.

Дамы радовали всех (кроме, само собой, других дам) красотой и изысканностью нарядов, кавалеры тоже бомжами не казались. Гремела музыка, слуги в ливреях разносили на подносах вино. Варвар с удовольствием осушил пару бокалов, потом завертел головой, делая попытку отыскать знакомое лицо.

Одно лицо обнаружилось довольно быстро. Единственное в зале, которое не было под маской. Собственно, потому бал и назывался маскарадным, что все были в масках и одеты непонятно во что. Кроме, конечно, варвара, который маскироваться нипочем не желал.

Лицо принадлежало королю. Король не имеет права носить маску, потому что он – лицо государства. Не годится государству прятать рыло под маской. Так варвару объяснил какой-то разряженный человек – к сожалению, Нанок не запомнил, как этот чудак назывался.

Варвар собрался было пообщаться с королем, но вокруг того образовалась такая толпа, что он плюнул и решил не идти.

Еще одного знакомого он опознал, несмотря на его необычный наряд. Да, нечасто такое увидишь – пример-министр в костюме… шута! Разноцветном, пестром наряде, а на голове – колпак с традиционными бубенчиками.

Роль свою его светлость отыгрывал великолепно – шутил, кривлялся, высмеивал тех, кто ближе стоит, приставал к дамам. В общем, вел себя, как самый настоящий шут, возможно, даже фасолевый. Или вовсе бобовый.

Нанок протолкался к нему через толпу ряженых.

– Здорово, Лемур, – поприветствовал он.

– Ну вот, меня даже первый встречный варвар опознал, – огорчился пример. – Неужели я так плохо замаскировался?

– Волосы рыжие у тебя одного, – хмыкнул варвар.

– А это не волосы! Это парик! – возмутился Лем.

– Зачем, к Беодлу, надевать парик под цвет волос? – не понял варвар.

– Эх, облом ты кассарадский! Что бы ты понимал! – в сердцах воскликнул шут, оставив варвара в непонятках.

– Хочу парик! – немедленно заявила секира.

– В сапог засуну! В семимильный! – пригрозил Нанок.

– Да засовывай, – согласилась секира. – Хоть какой-то прикид.

К ним подошла здоровенная мышь в человеческий рост и тщательно обнюхала варвара. Нанок опасливо отодвинулся. На этом маскараде не разберешь, то ли это человек переодетый, то ли недобитый сугудаевский монстр. По слухам, со смертью узурпатора его зверушки разбежались по дворцу, не дожидаясь, пока их перебьют. У кого-то из тварей вполне могло хватить наглости припереться на королевский бал.

– Привет, Нанок, – поздоровалась мышь голосом Таля. – Что, вино еще не все выпил?

– Здорово, малыш! – обрадовался варвар. – А что это ты в крысу переоделся?

– Не в крысу, а в мышонка, – оскорбился Таль.

– Ни хрена себе мышата пошли, – поразился варвар. – Упаси Беодл увидеть, как такой до крысы дорастет! А кошкам так вообще кошмары сниться начнут…

Ларгет ловко подхватил бокал с подноса проходящего мимо слуги.

– За удачу! – провозгласил он.

Нанок протянул руку за вторым бокалом, но Лемур оказался быстрее.

– За победу! – поддержал он.

Варвар обиженно засопел, оставшись без вина. Ни одного слуги в пределах видимости не наблюдалось. Словно специально сговорились с примером фасолевым оставить несчастного трезвого варвара без вина.

– О, вон Боресвет. – Лицо варвара внезапно озарила радостная улыбка.

Лемур и Таль, как по команде, повернулись в ту сторону, куда показывал палец Нанока. А когда повернулись обратно, с недоумением обнаружили, что их бокалы чудесным образом опустели. Довольный варвар вытер усы рукавом и умильно улыбнулся.

– Показалось, – пояснил он благодушно.

Лемур расхохотался.

– Место шута до сих пор вакантно, – заявил он. – Если надумаешь, могу дать тебе лучшие рекомендации. Как профессионал говорю, тебя ждет большое будущее.

– А то у вас своих дураков мало, – возразил Нанок, вызвав новый приступ хохота у отставного шута. – Плюнуть же некуда, в дурака попадешь.

И, словно в доказательство своих слов, он плюнул в сторону.

– А в рыло? – раздался возмущенный рев Боресвета. – Что за лажа, в натуре, шагу нельзя ступить, чтоб баклан какой слюни не распустил! Может, ты юродивый, в натуре? У них слюни изо всех щелей прут!

Лемур согнулся пополам, икая от смеха.