Чуть ниже он приписал:

«…Кассиус Кеннеди. Признан виновным в убийстве и приговорен к смертной казни Центральным уголовным судом. Приговор приведен в исполнение в тюрьме Пентонвиль (палач – Элфорд).

Эльза Кеннеди. Осуждена Центральным уголовным судом. Приговор – пожизненное заключение.

Томас Дж. Пентафард. Осужден Центральным уголовным судом за соучастие в преступном сообществе и пособничестве в покушении на убийство. Приговор – пожизненное заключение.

Леонард Поленски. Осужден Центральным уголовным судом за соучастие в преступном сообществе и пособничестве в покушении на убийство. Приговор – пожизненное заключение.

Встречаются игорные дома, вызывающие особое беспокойство у полиции, равно как и небольшие клубы и прочие подобные заведения, писать о которых не так-то легко, но мистер Аттимар не имел к ним никакого отношения. Подобные досадные сложности, увы, существовали и будут существовать всегда! Правда, время от времени они обретают особенную остроту, и вот как раз сейчас возросший поток контрабанды, ставший систематическим, изрядно встревожил Скотленд-Ярд.

Главный констебль Мейсон вызвал к себе инспектора Гейлора.

– Прошлой ночью мы взяли типа, который продавал опиум на Лайл-стрит, – сообщил он. – Можете потолковать с ним после того, как его вернут обратно под стражу. Есть у меня подозрение, что он расколется.

Но тип, о котором они говорили, раскалываться не пожелал, хотя и производил впечатление стукача, готового сознаться во всех смертных грехах, когда его поймали на горячем. Впрочем, терпеливому детективу он рассказал достаточно, чтобы тот уверился: невезучему торговцу известно многое.

– Все, что мне удалось узнать, – докладывал Гейлор, – свидетельствует о том, что эта организация, занимающаяся поставками дури, работает столь скрытно, что подобраться к ней практически невозможно. Банда, которую мы накрыли в прошлом году, не занимается транспортировкой товара, но я доволен уже тем, что у нее остался прежний главарь.

– Дайте мне его, – распорядился шеф, имевший привычку требовать чуда тем же тоном, что и подать ему послеполуденный чай. А потом ему в голову пришла блестящая мысль: – Ступайте к Ридеру и поговорите с ним. Окружной прокурор только сегодня говорил мне, что Ридер как раз свободен и его можно привлечь к любому делу в случае необходимости. Он наверняка сможет нам помочь.

Мистер Ридер выслушал обращенную к нему просьбу, вздохнул и покачал головой.

– Боюсь, что это дело… э-э-э… вне моей компетенции. Наркотики? Был такой человек по фамилии Мудль. Может, это не настоящее его имя, но он был связан с этими испорченными людьми…

– Мудль, он же Сэм Ошкилински, мертв вот уже почти год, – прервал его Гейлор.

– В самом деле? – отозвался мистер Ридер приглушенным голосом, каким только и следует говорить человеку, только что потерявшему близкого друга. – И отчего же он умер?

– От удушья, – грубо ответил Гейлор.

Более мистер Ридер не смог вспомнить ничего, что было бы ему известно о торговцах наркотиками.

– Неужели у вас нет соответствующих записей в архиве? – намекнул Гейлор.

– Я не веду архивных записей и храню лишь… э-э-э… пилочки для ногтей, – ответствовал мистер Ридер.

– Быть может, – не унимался Гейлор, – кто-нибудь из ваших своеобразных друзей…

– У меня нет друзей, – кротко сообщил ему мистер Ридер.

Но здесь он погрешил против истины.

Мистер Ридер был специалистом по разведению домашней птицы, и его знакомство с Джонни Саутерсом началось именно на птичнике. Джонни жил через три двери от мистера Ридера. Он был славным молодым человеком, светловолосым и симпатичным. В глазах мистера Ридера он обладал тем неоспоримым преимуществом, что не отличался красноречием.

Анна Уэлфорд проживала в доме напротив, посему можно смело сказать, что все было готово к тому, чтобы весьма любопытная трагедия Джо Аттимара разыгралась на крайне ограниченном пространстве.

Мистер Ридер познакомился с Анной благодаря далекому от подлинной романтики вопросу о болезни, поразившей призовых несушек Джонни Саутерса. Она случайно оказалась в садике позади дома Саутерса, когда мистер Ридер ставил там свой диагноз. Она показалась ему девушкой стройной и довольно смуглой, с потрясающими карими глазами.

Нельзя сказать, что Джонни влюбился в нее с первого взгляда. Он знал ее с самого детства, и тогда она не вызывала у него особого интереса. Став старше, он счел, что она придерживается здравых взглядов на жизнь. Он обнаружил, что полюбил ее, точно так же, как заметил, что уже превосходит своего отца ростом, что поначалу вызвало у него одно лишь удивление.

Подлинные же его чувства громким голосом заявили о себе, когда Клайв Десбойн заехал на новом автомобиле за Анной, чтобы пригласить ее на ужин с танцами. Джонни моментально возненавидел развязную самоуверенность мистера Десбойна и собственническую манеру, с которой тот усаживал Анну в свою машину. После этого Джонни вдруг обнаружил, что вскрывает и досматривает ящики, бочонки и бочки на таможне с чувством собственной неполноценности и неуверенности в своем будущем.

Пребывая в угнетенном расположении духа, он обратился за советом к признанному эксперту по домашней птице, и для мистера Ридера его рассказ стал настоящим откровением.

– Я мало что знаю о… э-э-э… любви, – смущенно признался мистер Ридер. – Говоря откровенно, вообще ничего. Но я бы посоветовал вам предоставить… э-э-э… событиям идти своим чередом.

Превосходный, хотя и несколько туманный совет. Но, как выяснилось, события предпочли развиваться неверным чередом.

Субботним вечером мистер Ридер возвращался домой и увидел, как двое мужчин дерутся на Брокли-роуд. Вообще-то, дерущиеся люди вызывали у него стойкое отвращение. Учитывая, что время приближалось к полуночи, а день был субботним, можно было смело предположить, что джентльмены изрядно перебрали горячительных напитков, а в таких случаях мистер Ридер неизменно переходил, подобно филистимлянину, на другую сторону улицы.

Но двое молодых людей, молча обменивавшиеся жестокими ударами, явно не были подвыпившими хулиганами из нижнего Дептфорда. Тем не менее мистер Ридер счел, что момент сейчас явно неподходящий, чтобы выступить в роли миротворца или рефери.

Он попросту прошел бы мимо и уже даже поравнялся с ними, когда один из драчунов перешел на другую сторону улицу, предоставив своему спарринг-партнеру – хотя вряд ли этот эпитет подходил тому, кто, избитый и окровавленный, обессилел настолько, что даже не мог стоять на ногах и повис на перилах, – перевести дух и прийти в себя. И только тогда мистер Ридер сообразил, что одним из соперников был не кто иной, как Джон Саутерс. Юноша тоже заметил его и заговорил охрипшим, извиняющимся голосом.

– Прошу простить меня за то, что я устроил это дурацкое представление. Надеюсь, мы не разбудили моего отца. Но этот невыносимый тип давно нарывался и сейчас получил свое.