— Разве архонт не должен быть с нами заодно? — озадачился Стокко.

— Я тоже так думала. Но нежить рвёт без разбору и нас, и гармонистов. Это о чём-то да говорит, не находишь?

— Есть смысл.

— Не знаю, что у него на уме, и где он. С ним ещё только предстоит встретиться. А ты — найди мне этого человека. Живым или мёртвым, но он мне нужен.

У Ио в руках назрел бирюзовый эфир. Перед глазами Чезаре предстал образ инквизитора, удравшего от настоятельницы. Обладая прекрасной памятью, Самум тут же запомнил его. Он прыснул смехом:

— Инквизитор? Вот уж не ожидал!

— Бывают в жизни курьёзы, — не стала спорить чернокнижница. — В Янтарной Башне его не было, когда оранжевые хламиды подняли мятеж. Значит, он вернулся из-за моря с задания. Тогда моя сестра мертва…

Она призадумалась. Понимала: Актей встретился с ним раньше, чем она, и сделал всё, чтоб устранить чужими руками Рену. Сводный брат всегда отличался недюжинным умом. Никогда не предугадать, что у него в голове. Даже сейчас, когда Неназываемый выбрал его тело своим сосудом.

— Как бы то ни было, этот Киаф один. Лёгкая мишень. Предполагаю, что он хочет воссоединиться с Корпусом. Допустить этого нельзя. Нужно поторопиться.

Чезаре вздохнул.

— Будет сделано. Где сейчас этот Гаста?

— Иди в Старый Город. Он сам тебя найдёт.

— За этого пёсика мне полагается какая-нибудь награда? — нагло спросил в лоб Самум, заложив руки за спину.

Он тянулся к силе всеми доступными способами. Всегда. Пределов возможностей в ветви Земли Стокко достиг. Языческие свитки расширили его кругозор донельзя. Но человеку всегда мало.

Настоятельница Ио поняла, к чему клонит её приспешник. Она улыбнулась и прояснила положение вещей:

— Если ты справишься, то конечно. Мёртвым он не так ценен, поэтому нацелься на его целостность и сохранность. Подойди к заданию ответственно, и я сведу тебя с твоим тёмным попутчиком. Он мало чем отличается от моего. Также щедр. И более того, ты можешь получить нечто большее…

Как бы невзначай, дельмейка ощупала своё бедро, намекая на интимную близость. Засветила чресла.

Стокко чуть было не рассмеялся. Вовремя сдержался — и лишь улыбнулся. Настоятельница давно прочитала, что за грязные мыслишки тот при себе держал.

Так что использовала своё тело, как козырь. Да только Чезаре не был ослом, что повёлся бы на морковку.

«Что за крестьянин, который бы не мечтал отыметь королеву?» — задавался он вполне прозаичным вопросом.

Себе Самум не врал. Был бы не прочь отведать этой женщины. Только могущество интересовало его куда больше. Вот, что сподвигло его на поиски. Демонов Стокко не боялся — то ли из своей излишней самоуверенности, то ли потому, что его самого при жизни таковым нарекли. Если это раздвинет границы его возможностей, он вовсе не прочь потесниться в собственном теле.

— Я найду парнишку, настоятельница Иоланта.

— Не разочаруй меня, — строго наказала она.

Дивора зарычал и поскакал по крышам в сторону городской ратуши. Чезаре остался в саду, наблюдая как утреннее солнце на ближайшие пару минут укроют облака.

«Везучий сукин сын, — размышлял Самум, прокручивая в голове образ дезертира. — Инквизиция работает из рук вон плохо, раз пустила в свои ряды Киафа. Или это был их хитрый замысел? Что за дегенерат преднамеренно засунет свою башку в пасть ко льву?..»

Перед тем, как уйти под землю, Чезаре замешкался. Его внимание привлёк рёв существа, поднявшийся над Деловым Районом. Дивора так не кричал.

Он посмотрел в сторону, откуда доносился звук, и увидел в небе нечто, отдалённо напоминавшее драконида. Тварь поднималась в небеса, чтобы скрыться за облаками. За ней устремлялись другие, ей подобные.

Стокко покачал головой. С приходом новой эпохи в Саргузах разверзлись врата в Эреб: каждый новый день удивлял по-своему. Почва укрыла литоманта от упырей, заполонивших городской сад. Людоеды стали рвать на части трупы «Василисков».

Превентор тоже видел виверн, что сели на хвост его скату. Он сидел на краю сломанного фонтана. Пространство было усеяно останками горожан: здесь недавно прошлась орда заражённых.

Солнечный свет оберегал его от нападения кадавров. Безопаснее места, по оценкам некроманта, было не найти: он тщательно следил за ходом небесного светила и облаков.

Заметив других ауксилариев на площади, Селевк встал и пошёл к ним. Дождался.

Товарищами по гимназии предводительствовал сам магистр Галактион. Его ученик склонил голову в почтении. С момента их последнего разговора немало воды утекло, так что превентор отбросил от себя былые обиды. Главное, что Ауксилия тут. Хотя бы часть. Вместе одолеть архонта будет проще. Казалось бы.

— Магистр. Вы, как всегда, вовремя…

— Встань, Селевк, — призвал Галактион. — Мы прибыли так быстро, как смогли. Ламбезисом нужно заняться немедленно. Где он? Ты его видишь?

Тот оглядел Саргузы глазами ската и ответил:

— Уходит из Портового Района в сторону Ремесленного Квартала. Тут близко.

Галактион взвалил на плечо свою секиру. Лезвие разошлось на частокол иглообразных зубов, кряхтя. Он кивнул ученику и сказал:

— Не будем терять время. Если не мы остановим Пращура, никто не сможет. Голову архонта нужно доставить в столицу как можно скорее. Базилевс не успокоится, пока не взглянет в его мёртвые глаза.

Лицо Селевка обратилось камнем. Он смолчал, не желая перечить учителю. Если бы магистр видел то же, что и он, Ауксилия не стала бы так спешить. Но превентор в первую очередь грешил на собственный провал. Вполне возможно, у ауксилариев есть все шансы вернуть своего Прародителя в его вечную тюрьму.

— Веди нас, — призывал Галактион.

Его ученик склонил голову, соглашаясь, и пошёл первым. Остальные некроманты выдвинулись следом. В небе за ними летели виверны и скат. В округе не осталось живых, которые бы ужаснулись при виде них.

Пришла пора. Они идут в Ремесленный Квартал. Навстречу судьбе.

Актей Ламбезис их ждал.

Борт «Сирокко» Флэй покинул сам не свой. Предателя мутило. Бросало из стороны в сторону. Казалось, нервы бросили на раскалённую сковородку. Боль проникала всё глубже, вызывая ломоту костей.

В ушах стоял скачкообразный звон, будто оглушило взрывом. Желудок сморщился, как если бы Альдред не ел целую вечность. И в то же время аппетита как не бывало.

У него в глазах начало двоиться. Лоб горел, его знобило.

Он шатался, как если бы в одинокого осушил бутылки две бренди.

При переходе через трап на причал чуть было не свалился в воду. Еле выстоял.

Отражение в синей воде проявило его облик.

Себя Альдред не узнавал. Ему было всего девятнадцать. Он видел в себе молодого и перспективного инквизитора, принятого