хватался за камни и сильными движениями раскидывал их вокруг себя, словно играл в водное поло. Он встал на ноги мокрый с ног до головы, заметно расстроенный от своей неловкости – сильный человек всегда больнее падает.

Сразу за рекой начался обширный луг, который круто поднимался вверх, до кромки леса, а все, что было выше ее, пряталось в тумане. От мокрых, осевших под собственной тяжестью стогов, исходил дурманящий пряный запах. Здесь Влад стянул с себя куртку и майку и выжал их. От его крепкого тела валил пар, словно он только что вышел из сауны. Анна, прикрывая глаза от яркого молочного света, смотрела на поросший лесом склон.

– Глазу не за что зацепиться. А нужен какой-нибудь хорошо заметный ориентир.

– Кроме того, этот ориентир должен находиться недалеко от осыпи или обрыва, – усложнил задачу Влад. Он набросил лямки рюкзака на голый торс, а мокрую одежду сунул под клапан.

– Этак мы можем месяц искать подходящее место, – сказала Анна.

Влад не ответил и молча пошел по лугу вверх. С началом леса подъем стал круче, вдобавок, дорогу постоянно преграждали поваленные ели, поросшие цепкими ветками дикой малины и ежевики, труднопреодолимые, как противотанковые ежи. Под сенью вековых елей стало еще более сыро. Влад и Анна невольно перешли на шепот. Треснувшая под подошвой ветка тотчас отозвалась эхом. Где-то далеко изображала часы кукушка. Кроны тихо шумели, и сверху сыпались капли вперемешку с хвойными иглами.

– Никто не поверит, Влад, что графиня, шурша юбками, скакала по этим бревнам, – сказала Анна, с трудом перелезая через поваленную ель, отгибая торчащие иглами ветки. – Это вековые деревья, они стояли здесь всегда.

Влад становился все более хмурым. Он больше молчал, чаще останавливался и озирался по сторонам. Анна понимала его. Там, в Судаке, идея казалась просто замечательной. Облапошить преступников, подсунув им ложный клад, и освободить Марину представлялось совсем пустяковым делом. Здесь же, за несколько часов до встречи с вымогателями, фокус с кладом выглядел уже весьма сложным. Малейший просчет мог насторожить бандитов и привести к печальным последствиям. Я поведу их один, думал Влад, искоса поглядывая, как Анна, проваливаясь по щиколотку в трухлявый валежник, ищет место, куда бы поставить ногу.

Через час они вышли на тропу, которая через лес бежала параллельно долине. Солнце уже показалось из-за кромки гор, туман таял прямо на глазах, и сквозь стволы деревьев, окрашенные первыми лучами, проглядывало затененное ущелье, синусоида реки, облепленная по бокам галькой, словно сахарной крошкой.

Стена леса неожиданно расступилась перед ними, и путь преградила глубокая промоина, которую весной пробили потоки талого снега. Анна и Влад молча переглянулись и скинули рюкзаки на траву. Влад оживился. Он не спешил открыто ликовать, но обрывистый берег высохшего русла очень был похож на то, что они с Анной искали. Влад прошел по краю травяного ковра, проверяя его на прочность, потом встал лицом к обрыву, словно на прыжковую тумбу в бассейне, и сиганул вниз. Его ноги едва ли не по колено увзяли в рыхлом песке.

– Брось-ка мне лопату! – попросил он, снял с затылка кожаную ленту, стягивающие волосы, тряхнул головой, повязал ленту на лоб и стал похож на индейца, какими их показывали в югославских фильмах. Ветер, волнами проходящий по верхушкам елей, срывал с них дождевые капли. Они веером секли крепкий торс Влада. От утренней сырости стало зябко, но Влад не стал одевать куртку. Ему нравилось позировать перед Анной, и, украдкой поглядывая на нее, он не совсем естественными, но красивыми, как в балете, движениями вгонял лопатку в сыпучий склон, выкапывая горизонтальную нору.

Выпендрежник! – подумала Анна, демонстративно поворачиваясь к Владу спиной. Ей не нравилось, когда мужчины уж слишком явно хотели понравиться, играли мускулами, когда это вовсе не обязательно было делать, как мальчишки изо всех сил старались быть похожими на какого-нибудь отважного киногероя. Кирилл всегда был самим собой, неожиданно подумала Анна, и он никогда никому не подражал.

Влад, не замечая изменений в настроении Анны, продолжал вдохновенно рыть, мощными гребками отбрасывая песок далеко от себя. Вскоре ему пришлось встать на колени, а потом с головой влезть в нору. Копать становилось все труднее, места для маневра оставалось все меньше, и Влад, мучаясь от того, что выглядит уже совсем не сексуально, лег ничком, втиснул тело в узкую пещеру, выгребая песок одной рукой. Теперь он напоминал вовсе не индейца, а крупную, мясистую котлету, вываленную в панировочных сухарях.

– Хватит! – сказал Влад сам себе, вылезая из норы и отряхивая джинсы. – Метра два будет, не меньше.

Анна сделала два шага от края обрыва и посмотрела себе под ноги.

– Где-то здесь?

– Да, где-то там, – кивнул Влад.

– Я не провалюсь?

– Метровый слой грунта, корни деревьев, камни, – ответил Влад. – Автомобиль выдержит… Давай кувшин!

Он в нерешительности крутил кувшин в руках, раздумывая, как его разместить в земле – стоя или лежа. Широкая и толстая пробка из обыкновенной речной глины успела высохнуть и слегка растрескалась, что придавало ей потрепанный веками вид.

– На бочок, – посоветовала Анна и стала мерять шагами расстояние до ближайшей ели.

Влад затолкал в нору кувшин, перекрестил его и стал закапывать хранилище. Выползая из норы, он обрушил широкие пласты песка вперемешку с камнями, потом разгладил свои следы на склоне и выбрался наверх. Дело было сделано. Теперь кувшин был скрыт под толстым слоем нетронутой земли и крепким сплетением корней, и тот, кто станет откапывать его с поляны, вгонит лопату в спресованный веками грунт.

Анна все меряла шагами поляну, приседала, щурилась, прицеливалась то на ели, то на большой валун, наполовину вросший в землю и, как дивандеком, покрытый мягким мхом.

– Получается так, – сказала Анна. – Надо идти от ели к валуну сорок четыре шага, потом поворачиваться к обрыву и еще семнадцать шагов. Одно только "но" – этой ели, наверное, лет пятьдесят или сто. Как ты думаешь?

– Я думаю, что ей лет восемьсот.

– Сколько?! – ахнула Анна. – Разве ели живут столько?

– Они живут до тысячи лет.

Анна с некоторой долей скептицизма глянула на Влада, но спорить не стала – историку, наверное, виднее.

– Пойдем? – спросила она.

Влад еще раз прошелся по поляне, внимательно глядя под ноги.