А Комбат в первую очередь заботился об окружающих его людях. Для него это было так же естественно, как для Волыны ублажать себя, любимого. За долгие годы Рублев приучил себя обходиться самым минимумом, а бьющей из него энергии хватило бы, чтобы обеспечить жизненные потребности десяти таких, как он. И почти вся она щедро расходовалась на других людей. Комбат был олицетворением надежности, он никогда не унизит любимую женщину, а при необходимости отдаст за нее жизнь. Лишь одно не устраивало в нем Черняеву. Как она убедилась во время последней встречи, Комбат умел ненавидеть и его врагам трудно было рассчитывать на прощение. А ведь это имело непосредственное отношение к Анастасии Леонидовне.

"Мазда” зарулила в подземный гараж. Волына – небывалый случай – лично спустился встретить женщину.

"Наверняка этому мерзавцу понадобилось от меня что-то особенное”, – решила Черняева.

На столике в кабинете авторитета она увидела бутылку армянского коньяка особой выдержки, вазочки с фруктами. Воздух был насыщен густым ароматом хорошего кофе.

– Что желаешь? – спросил Волына, и в его голосе впервые за годы их знакомства женщина уловила заискивающие нотки.

– Я желаю знать, чем обязана приему на высшем уровне, – резковато начала Анастасия Леонидовна.

– А как иначе можно встречать депутата Государственной Думы?

– Не вижу я здесь никакого депутата Госдумы, – сказала Черняева, с преувеличенным вниманием осмотрев комнату.

– Глянь в зеркало, – посоветовал авторитет.

– Зачем? Лучше ты мне все объясни. Как я понимаю, до выборов еще три года, за это время может всякое случиться.

– Забудь про три года. Мои люди добыли информацию, что у одного из членов пропрезидентской думской фракции саркома. Жить ему от силы полгода. Мы перетерли вопрос с одним из лидеров фракции. Им позарез нужна энергичная, деловая и умная женщина вроде тебя. Ведь они, как обезьяны, стремятся подражать цивилизованному миру, где треть членов парламента – бабы. Значит, ты будешь самым реальным кандидатом в Думу, если подсуетишься и станешь членом их объединения.

В словах Волыны чувствовалась недоговоренность. Анастасия Леонидовна, наглядно подтверждая мысль авторитета о ее незаурядном уме, демонстративно закинула ногу за ногу, чувственно провела ладонью по обнажившейся коленке и спросила:

– Перед тем как стать членом, я должна кое-что сделать как женщина?

– Умница, – похвалил ее авторитет. – Этот деятель общался с тобой на каком-то объединенном совете и с тех пор исходит слюной и спермой. Он мечтает заволочь тебя в койку.

– Значит, я должна осуществить его мечты, а он за это – твои.

– Наши мечты, – мягко поправил ее Волына и, глядя на брезгливо сморщившееся лицо Черняевой, сказал:

– Да, предчувствия тебя не обманывают. Ему за шестьдесят, он низенький, толстенький, с морщинистой кожей. Но вспомни, сколько раз ты спала за бабки с еще худшими мужиками. А за одну ночь с ним я лично отстегну тебе десять тысяч баксов.

– Десять кусков за ночь – деньги солидные. Но ведь он станет моим начальником и повадится при каждом удобном случае нырять в мою койку, – сохранив брезгливую мину, сказала Черняева.

– Ой, какие мы стали нежные. Но других вариантов нет, придется помучиться. На крайняк, если будет совсем невмоготу, выскочишь замуж. Тогда он отцепится, – все еще добродушно посоветовал авторитет.

Однако Черняева почувствовала, что в любой момент его терпение может лопнуть и он заговорит с ней иначе, станет требовать, угрожать. В любом случае ей придется подчиниться его воле, так лучше сделать это, не обостряя отношения с уголовником, которому достаточно пошевелить пальцем, чтобы уничтожить ее.

– Видно, судьба у меня такая. Ступила в молодости на скользкую дорожку и уже не могу с нее сойти, – вздохнула Черняева. – Так где господин депутат назначил мне встречу?

Господин депутат ждал ее на казенной, а может, уже и приватизированной им квартире. Наверное, авторитет намекнул, что с женщиной не стоит миндальничать, водить по ресторанам или, смешнее того, в кино, а можно сразу приступить к телу.

Депутатские хоромы поражали необъятными размерами. Остальное шло по убывающей. Качество отделки было добротным, но ничего сверхъестественного, а обстановка заставляла думать, что депутат живет на одну зарплату.

"Это тебе не либеральные демократы, которые любят щегольнуть своим богатством. Небось тщательно скрываешь левые доходы от придирчивого ока товарищей по партии”, – язвительно подумала Черняева.

Словно в подтверждение ее мыслей, она увидела изобилующий деликатесами стол, в центре которого стоял роскошный букет орхидей. Депутат, представившийся Женей, галантно усадил Черняеву рядом с собой. Он оказался менее противным, чем представляла себе Анастасия Леонидовна, но это только усилило ее раздражение.

– Я пришла сюда обсуждать дела, а не пьянствовать, – довольно резко сказала она.

Евгений сделал вид, что не заметил резкости. А может, действительно не заметил?

– Под рюмочку человека узнаешь куда быстрее. Сейчас выпьем, поговорим по душам, разберемся, кто чем дышит. А о делах говорить рано, сначала надо вас с людьми познакомить.

Он чувствовал себя несколько не в своей тарелке, и Черняева решила усугубить ситуацию.

– А ваша семья дома осталась или вы закоренелый холостяк? – ангельским голосочком спросила она.

Был бы здесь Волына, убил бы ее на месте. А депутат замялся и после паузы тихо сказал:

– Это не имеет отношения к нашей с вами будущей работе.

Черняеву передернуло. Отвращение, которое она испытывала, переступив порог этой квартиры, с каждой минутой усиливалось. Она не могла слушать депутата, смотреть в его масляную физиономию. Он был ей противен – до тошноты, до рвоты. Впрочем, она до поры до времени ловко скрывала это и начала действовать с чисто женской хитростью. Анастасия Леонидовна решила споить будущего друга по партии. Черняева усердно подливала ему водку, а сама маленькими глотками пила шампанское. Увы, дорогой Женечка в избытке обладал самым ценным для народного избранника качеством – с упорством бульдозера он двигался к поставленной цели, и вскоре Черняева с ужасом заметила, что водка в стопке остается почти нетронутой. Женечка тоже стал не пить, а пригубливать. Он захмелел ровно настолько, чтобы желание обладать взяло верх над стыдом, и начал действовать.

С тихим жужжанием стереосистема всосала лазерный диск, и в комнату, словно морская волна, хлынула слезоточивая мелодия. Депутат церемонно наклонился и потащил даму танцевать. Но Женечка крупно просчитался. Лучше бы он включил мелодии своей молодости: танго, вальс. Эта музыка не вызывала у Черняевой особых эмоций, с ней у нее не было ничего связано. А пронзительный, исполненный болью и страданием голос Селин Дион напомнил женщине о трогательной истории пятилетней давности, одном из самых длительных и страстных ее романов, где чувства были горячи и взаимны. Да, кажется, тот мальчик тоже любил ее, хотя и был на десять лет моложе. К сожалению, их выследили люди его отца, в то время известного банкира, и вернули мальчика невесте. Самое обидное, что папу месяцев через восемь пристрелили. Скоты, не могли сделать этого на год раньше. Может, теперь она была бы женой русского мультимиллионера.