отравлениям своих кавалеров всякой непроверенной ерундой. Это явно не те методы, которыми надо ковать судьбу, счастье и вот это все. Оптимистично-практическое.

– У-у-у… – провыло где-то по соседству.

– Ро-о-ок… Роченька, ты тут? – прислонясь лопатками к холодной стенке, жалобно прошептала в темноту. – Где ты, жутик? Мрачненький, гаденький…

– Ууу! – возмущенное совсем рядом.

– Рок! Ну выползай! Мне не по себе что-то. Прямо совсем, – призналась, сглотнув соленую слюну. – Особенно, когда ты воешь и не показываешься.

Показаться тут, впрочем, было проблематично. Поди найди черную каффу в темном чулане!

По плечу шваркнул теплый хоботок, и я немного расслабилась. Отрадно, что я не одна. Могла ли я поверить, что когда-нибудь порадуюсь соседству исчадия мрака?

Хлопнула дверь отделения, и воздух пронзили новые звуки. Я бы могла узнать эти шаги из сотни. Может, из тысячи. Слышала их третий год на лекциях. Так цокали туфли с квадратными носами.

Угловатый вихрь пронесся по кабинету Граймса и притормозил у стола целителя. Через щель я видела, как пространство вновь озарилось слепящим плетением, но тут же снова воцарилась темень. Гостья потопталась на месте, обогнула кресло и двинулась к шкафам.

– И что вы забыли в моем кабинете в такое время, мисс Хендрик? – раздалось язвительное со входа, и мы с моим куратором одновременно подпрыгнули. Шкаф с содержимым в виде меня заходил ходуном, но этого, похоже, никто не заметил. – Так соскучились по моему обществу, что искали в ночи?

– Я? – вспыхнула показной обидой Хендрик.

– Вашу слепящую ауру я даже в темноте узнаю.

– Разве вы не должны быть уже дома и…

– А у меня сработали следящие чары! – воодушевленно объяснил док, зажигая настенный светильник. – Вот ровно на том шкафчике, возле которого минутой раньше терлась ваша чудесная аура… Вам понадобилось обезболивающее? Ай-яй-яй, Эльза. Ай-яй-яй…

– Обезболивающее сейчас понадобится вам, Альвар! – нервно заявила теоретичка и, судя по цоканью, двинулась на дока.

Увлеченная шоу (в кои-то веки я была в роли безбилетника, а не работника сцены!), я умудрилась забыть о бедственном положении. Даже голос не подала, не рискуя прервать спектакль.

Мне тоже было очень любопытно, какого Варха забыл тут мой куратор. Да и Граймс, судя по всему, прибежал не меня диагностировать. А кто тогда отправил записку?

– Мисс Хендрик, не заставляйте меня разжимать вашу руку силой… – сдавленно попросил Граймс, нависая над женщиной. – Что вы задумали? Что взяли из шкафа?

– Я ничего не взяла. Наоборот, принесла, – она завозилась рядом с ним, пряча крепко сжатые кулаки в карманах. – Пустите. Это не то, чем кажется.

– Действительно. Не то, – изумленно согласился целитель под ее сдавленное пыхтение. Да чем они там занимаются? С моего места были видны только два прижавшихся друг к другу силуэта. – Я ожидал увидеть крошечный металлический шарик, а не… вот это…

– Удивлены?

– Тем, как низко вы пали, драгоценная моя. О, боги Эррена… – Граймс чем-то пошуршал, принюхался, чихнул. – Это чесоточный порошок?

– Пролонгированного действия… Усовершенствованный мной в студенческие годы, – пробубнила Эльза.

– Невероятная мисс Хендрик! И часто вы подсыпаете чесоточный порошок невинным людям?

– Так уж и невинным…

– Отвечайте!

– Последний раз на третьем курсе, – заявила она с вызовом, выдергивая руку из цепкого захвата. – Я не горжусь этим. Но вы любого доведете до крайностей своим длинным, бесстыжим языком!

– Я впечатлен, – в голос Граймса неожиданно пробилась интимная хрипотца. – А куда нацелились на этот раз?

– Я знаю, что с утра мисс Лонгвуд заваривает вам кофе в личном термосе и вы идете с ним на обход.

– Потрясающе! – искренне хохотнул док. – Мисс Хендрик, да вы не теоретик, вы… практик! Пролонгированного чесоточного воздействия!

– Перестаньте надо мной издеваться, Альвар!

– Не могу. Вам даже порошок не нужен, чтобы у меня возникала стойкая чесотка при вашем появлении, Эльза, – закашлялся циничный мерзавец. Так едко, что я всеми частями тела, запертыми в металлическом шкафу, была за Хендрик. – Ваши пунцовые щеки и бешеные «квахары» на голове скрашивают мне начало бесконечного дня.

– Вы невыносимы! – женщина вырвалась и бросилась к выходу, цокая знакомыми каблуками на весь кабинет.

Я сочувственно вздохнула: ей просто не повезло. Если бы не дурацкая затея Элодии и следящие артефакты, Граймс завтра чесался бы все утро. А может, и целый день. Язвительному доку это, видит Варх, пошло бы на пользу!

Тьма за моим плечом уплотнилась и аккуратно погрузила меня в себя. Дыхание отяжелело, легкие попытались совладать с вязким, едким воздухом, напитанным мраком… Как вдруг получилось сделать нормальный вздох. И воздух оказался самым обычным.

Запах медикаментов пропал, и я обнаружила себя не в шкафу, а в коридоре, напротив стандартной двери спального крыла. Так вот какие фокусы!

– Спасибо, Рок, – отрешенно пробормотала спасителю, оглядываясь по сторонам.

В груди было как-то тревожно и склизко. Будто вокруг, прямо в атмосфере, роилось предвкушение беды, но никак не желало облачаться в конкретные образы и слова. Кто-то ведь меня вызвал ночью в целительский корпус. И кто-то меня там поджидал, но убежал, услышав крик Элодии Хаммер.

Хотелось поскорее забиться в какое-нибудь уютное, надежное место «без потрясений». И врать я больше себе не могла: знала, в какое именно. Только рядом с проклятым «женихом» я чувствовала себя в безопасности.

Это странное ощущение абсолютной защищенности растекалось по жилам топленым воском, когда он лежал рядом. И обнимал. И согревал своими кирпичами, которые на самом деле треклятая грудь. Но не могла же я?..

– У-у-у… – провыл Рок, привлекая мое внимание к одной из дверей. И я присмотрелась получше.

Тьма! Он вынес меня в той части спального крыла, которая была совсем не моей. И в слишком очевидном намеке тыкал хоботком в сторону одной конкретной комнаты.

– Это неприлично. И невозможно.

– Уууу! – строго дунул морок и скрылся в стенке.

– Ну, может, и «уууу»… – согласилась с ним, поглаживая себя по плечам.

Стоять тут одной, в темноте, точно глупо. Куда-то надо двигаться.

Сделала несколько шагов как в тумане, и сама не поняла, как оказалась прямо перед варховой дверью. А потом и перед кроватью. Как стянула чересчур объемную кофту, как потянула за краешек черно-золотого одеяла…

– Эйвелин, что ты делаешь в моей спальне? – меня застукали, едва я присела на