– Очень! – восторженно вспыхнула, забыв разом про все гадостные тоники. – Особенно артефакторика.

– Знаю… Ты вся в деда. Он тоже вечно мастерит… всякое, – улыбнулась мама. – Тогда завтра поедем в центр, и я тебе покажу, что нам новенького прислали с Сеймура…

Засыпала я совершенно счастливой, напрочь выбросив из головы и споры из-за рюшей, и сомнительное лечение. Поездка в Хитанский исследовательский центр стоила любых страданий!

Но на следующий день я узнала, что все-таки не любых… И с тех пор больше не заходила ни в одну лабораторию.

***

– Да, мы ругались, – я с трудом вытолкнула воздух из сжавшегося горла, не глядя на присутствующих.

– Подростки бывают вспыльчивы, – спокойно отметил Райс.

– Это меня не извиняет.

– Вы ведь именно тогда… кхм… впервые ощутили свою женственность и… эмм… готовность к воспроизведению на свет потомства? – Граймс взял со стола какую-то папку и принялся делать в ней пометки.

Я закашлялась, прикрываясь ладонью. Готовности к потомству, надо сказать, я не ощущала до сих пор.

К слову об этом… Оно ведь не входит в комплект «всяких разных смыслов», одобренных сиром рабовладельцем?

– Граймс, вы смущаете девицу, – нахмурился Райс.

– Ничего нового я ей не сообщил, – док пожал плечами.

– Полагаете, дар пытался пробудиться уже тогда? – я погладила себя по плечам, вспоминая все новые и новые подробности наших с мамой бесед.

Она обещала искать способ спасти меня до победного, но нашла или нет – кто знает? И от чего? Ответ так и остался там, под обломками ее лаборатории.

А что, если она спасала не меня, а от меня – весь прочий Эррен? Что, если я и впрямь чудище какое? Не зря же мы с Роком поладили. И Рэдхэйвен всерьез обзывает исчадием.

– Знаете, я так ругалась с мамой из-за этих розовых штор и зефирного покрывала, – вздохнула, обернувшись к «жениху». – А когда настало время переезжать из Хитаны, мы с отцом очень трепетно собрали все, что имело к ней отношение. Каждое полотенце, каждую картину. И перевезли в Аквелук.

– Камень с души, – благодарно кивнул Даннтиэль. – Спасибо, мисс Ламберт.

– За что?

– За то, что не любите рюши, – искренне ответил он. – Мне стало немного спокойнее. Минус один пункт из моих кошмаров…

Глава 30

Глава 30

Весь остаток дня, сидя телесной оболочкой на лекциях, мыслями я уплывала к разговору в кабинете Граймса. К причинам, по которым мама захотела блокировать внутри меня сильный дар. Довольно, кстати, престижный и редкий в Эррене!

Сама она была очень крепким магом и ничего не имела против магической практики. Хвалила мои успехи, отмечала потенциал и призывала использовать сильные стороны. Так что история с блоком выходила странной, нелепой и нелогичной.

О собственной вероятной «чудовищности» я старалась не думать. Как и о заявлении Рэдхэйвена, что он постарается как можно скорее побороть оставшиеся проклятия. А потом увезет меня отсюда подальше от опасности.

Увезет! Он, вероятно, думает, что я добровольно запрыгну с ним в воздушное судно и полечу на встречу судьбе, контракту и разным смыслам. Гхаррушки!

Но первую часть своего обещания Даннтиэль сдержал и с удвоенной силой бросился на проклятые двери. За день его силуэт я приметила у трех разных кабинетов. И к вечеру Рэдхэйвен стал напоминать моего мизаура, побелевшего к зиме и грозящегося впасть в спячку «вот прям сейчас».

– Эта работа вас изматывает, – не удержала в себе, застукав его у четвертой двери, ведущей в библиотечный склад. – Сделайте перерыв, вы паршиво выглядите.

– Я успею отдохнуть позже. В вашем обществе и подальше отсюда, – пробубнил Даннтиэль, с маг-саперской точностью разматывая нить проклятого плетения.

– А вы весьма…

– Упрямый? – хмыкнул, не отводя глаз от голубоватой цепочки чар. – Настойчивый?

– Самонадеянный, сир, – облизнула губу, рассматривая его напряженный профиль.

У виска билась тонкая венка. Кожа не казалась такой уж загорелой, как раньше, словно весь загар к вечеру перебежал на какое-то другое тело. Более здоровое, расслабленное и к отдыху склонное.

– Я бы отправил вас на время в Аквелук, если бы был уверен, что там безопаснее, – задумчиво бурчал Даннтиэль, разрывая пальцами сложную схему.

– Я не посылка, чтобы меня куда-то отправлять, – напомнила ему, неправдоподобно изображая возмущение.

Но Рэдхэйвен был так увлечен проклятием, что ничего не заметил – ни возмущения, ни его неправдоподобности.

– Пока я тут, вам безопаснее тут. Морок Кхи-Гарда за вами приглядит, когда мои глаза заняты дверями, – монотонно цедил мастер, не отвлекаясь от зачарованной цепочки. – Я позволил ему немного тут побродить, пока это в наших общих интересах, так что постарайтесь не запихнуть его в разрыв. Выйдет неловко.

– То «сами отправьте на изнанку», то не отправляйте… – пробубнила тоном канцелярской служащей, вынужденной переписывать кипу документов из-за чьей-то оплошности. – Погодите! Что значит приглядит? Он теперь мой нянька?

Не потому ли он вечно из стенок выглядывает и – вот совпадение! – ровно на моем пути? А может, еще и докладывает сиру рабовладельцу о моих перемещениях? Тогда неудивительно, откуда это вечное чувство, что за мной «стены следят».

– Только в то время, когда я занят. В остальное предпочту «нянчить» вас лично, – улыбнулся кончиками губ. – Если будете хорошей девочкой, он покажет вам несколько забавных фокусов. Я разрешил.

Вот только «фокусов» от исчадия изнанки мне сегодня не хватало!

Сама не понимала, почему продолжаю топтаться за его спиной. За окнами темнело, лес за полигоном накрывало серой дымкой… Давно могла вернуться в спальное крыло к сиру Милезингеру. Но все мое издергавшееся существо нынче хотело быть поближе к другому сиру, с которым, как он сам признал, безопаснее.

– Морок ведь тоже порождение Тьмы?

– Одно из немногих, которое я могу выносить без особого раздражения. В нем еще