Литвы и Белоруссии». 2 июня 1919 года Комиссия ВЦИК по объединению советских республик рассмотрела проект Реввоенсовета РСФСР и предложила ему провести реорганизацию и объединение военного управления на территории всех советских республик на основе предложенного проекта, который, заметим сразу, отвечал требованиям постановления ЦК РКП(б) от 4 мая и принятых тогда директив.

Какова же была реакция Н. И. Подвойского, когда Л. Д. Троцкий ознакомил его со всеми этими документами? 10 июня Подвойский послал объемистое письмо В. И. Ленину, в котором прежде всего объявил решение ЦК «чудовищно вредным для революции», вызванным неправильными сведениями. Это последнее позволяет предположить, что речь шла не об идее единства, выраженной в постановлении ВЦИК, вряд ли она вызвала возражения Подвойского, скорее всего в его представлении слились воедино положения из постановления ЦК РКП(б) от 28 мая и отдельные моменты из директив ЦК, которые касались лично его положения и низводили его роль до окрвоенкома, что было сильным ударом по самолюбию. Однако, как ни превалировала в письме обида и желание реабилитировать, даже возвеличить себя, нельзя не увидеть в письме Подвойского и ряд объективных оценок положения на Украине и имевшихся в связи с этим больших трудностей: «Вследствие жестокого продовольственного кризиса в городах, безработицы в Донбассе, Екатеринославской, Харьковской, Херсонской, Таврической губерниях, заговоров враждебных партий и кулаческо-антисемитской пропаганды вся Украина превратилась к весне в контрреволюционный лагерь (думаю, что это уже гипербола. — М. М.), в котором контрреволюция легко овладела даже фронтовыми повстанческими частями».

Правильные соображения о необходимости пробуждения в трудящихся классах сознания «своего положения и необходимости защиты» переплетались в письме с задачей «утвердить в населении идею законопослушности», а на первый план выдвигалось создание «правильного аппарата» и караульных подразделений «с общим числом 30 000 штыков». Справедливо указывая на значение подготовки своих командных кадров для Красной Армии (открытие 18 командных курсов, где учились 6 тысяч человек и было выпущено уже 300 человек), Подвойский тут же пытался оправдаться в том, что не смог наладить снабжение, и особенно помощь Южному фронту. По главному же вопросу в письме, занимающем 8 страниц, всего одна фраза: «Нами проводится мобилизация рабочих». Зато наркомвоен Украины снова указывает, что «при самой напряженной работе никто не смог бы создать на Украине, да еще за два с половиной месяца, такую армию, как российская», «нашу деятельность тормозили на каждом шагу», «наш военно-административный центр стал самым мощным и организованным среди других учреждений Украины»[162] (а мы, дескать, лучше всех… — М. М.) и т. д. Да, тон его писем почти всегда одинаков.

Характерно, что В. А. Антонов-Овсеенко в своем письме в ЦК РКП(б) от 18 июля 1919 г. отметил, в частности, что наркомвоен Украины не помог в переорганизации армии, а «развернул гигантский аппарат, но такого темпа работы, что плодов ее надлежало ждать разве через год».

Сохранился документ, свидетельствующий, что Ленин считал целесообразным освободить Подвойского от должности наркомвоена Украины, а Троцкий санкционировал его оставление, поддавшись уговорам представителя ЦК РКП(б) в правительстве Украины А. А. Иоффе. В адрес последнего 29 мая Ленин отправил телеграмму: «Я считаю преступлением с вашей стороны, что вы уговорили Троцкого оставить Подвойского. Ни одно обещание не исполняется…»[163] И далее шли подтверждения этого и указания на дальнейшие важнейшие задачи. Но Ленин не стал настаивать на немедленном снятии Подвойского. Более того. В июне он неоднократно обращался к нему, как и к другим деятелям Украинской Республики, когда речь шла об обеспечении хлебом других фронтов, и в июле — в связи с разорением совхозов некоторыми военкоматами и воинскими частями.

8 июля 1919 года, когда происходило значительное сокращение числа членов РВСР, среди освобожденных оказался и Н. И. Подвойский.[164] Но некоторое время он еще продолжал работать на Украине. 24 июля Троцкий телеграфировал в ЦК РКП(б) свои предложения по Укрнаркомвоену. На этот раз он окончательно счел целесообразным отозвать Подвойского, «дав ему агитационное задание в какой-либо прифронтовой полосе»; по его мнению, портфель наркомвоена при этом временно мог принять X. Г. Раковский, при котором сохранялся бы небольшой секретариат по военным делам. Политбюро согласилось с отозванием Подвойского, «о чем давно решил ЦК», говорилось в ответном сообщении от 26 июля секретаря ЦК РКП(б) Е. Д. Стасовой, но заменить Подвойского должен был временно его заместитель И. Л. Дзевялтовский. «Раковского же считаем неудобным, ибо он большая политическая фигура».

Надо отдать должное Троцкому, что в следующей записке, переданной по прямому проводу в Москву 29 июля, он, подтвердив свое согласие на отзыв Подвойского, тут же указал: «Отнюдь не предполагая изменить принятого решения, считаю своим долгом заявить, что нарекания на Подвойского крайне преувеличены». Эта оценка особенно важна, так как Троцкий сделал ее не на основе чьих-то слов, а при ознакомлении с делами на месте: были учтены поездки Подвойского на фронт, его многочисленные выступления перед воинами, рабочими и крестьянами. Не желая этим как-то особо выделить Троцкого, наоборот, сопоставляя его действия с Лениным, мы хотели бы подчеркнуть, насколько крупные руководители того времени считали необходимым внимательно относиться к кадрам, обстоятельно взвешивать и объективно оценивать положительное и отрицательное в их делах — ведь речь шла о судьбе каждого человека.

2 августа вопрос о Наркомате по военно-морским делам Украины снова рассматривался на объединенном заседании Политбюро и Оргбюро ЦК РКП(б). Очевидно, в двух аспектах: сохранения на какое-то время наркомата и замещения должности наркома — это следует из приведенной выше переписки. Неудивительно, что Ленин решил запросить мнение по этому вопросу наркома по делам национальностей И. В. Сталина, находившегося тогда на Западном фронте в качестве члена РВС фронта. Такой вывод подтверждается тем, что поручение о запросе Ленин дал 5 августа Подвойскому — это нашло отражение в Биохронике. Но там пометка: «О чем идет речь, не установлено». В наших руках — запись переговоров по прямому проводу управделами Наркомвоенмора Украины Модестова с управделами РВС Западного фронта Малия. По поручению Подвойского Модестов просит ускорить ответ Сталина на телеграмму от 6 августа, на что Малий сообщает об отправленном ответе и повторяет его: относительно Подвойского Сталин «считает присутствие тов. Подвойского на Украине ущербом для дела и находит необходимым его пребывание (в) Москве. Относительно Украинского наркомвоена писал, что ничего не имеет против его сохранения, но только с тем, чтобы роль его была сведена к роли окружвоенкома. Для успокоения тыла находит (необходимым) принятие репрессивных жестоких мер».[165] Сколько подлинных сталинских черт отразилось в этих нескольких строчках из 1919 года!

Датировать их можно точно: 6 августа. Потому что уже в этот день объединенное заседание Политбюро с Оргбюро ЦК РКП(б) с участием В. И. Ленина рассмотрело вопросы о переводе Н. И. Подвойского на