Но я говорил не о том. Как тебе ресторан? Ты посмотри какой вид! Да только он стоит всех тех денег, что здесь платят за одно место.

– Вид просто чудесный.

– А меню? Здесь столько всего! Помнишь, я говорил тебе о салате с креветками? Он на двадцать пятой странице в левом углу. Всё ещё помню его вкус – превосходный!

Пока Деми болтал, Софи всё наблюдала за ним, иногда кивала, а иногда отвечала. Он был так счастлив от мысли, что наконец смог сделать для неё что-то стоящее без излишней помощи, что запал не покидал его ни тогда, когда он рассказывал ей о каждом виде мяса и том, на какой овощ и специю он похож, ни тогда, когда на своё усмотрение он заказал ей с дюжину закусок со словами "я за всё заплачу". К этому вечеру он готовился непомерно долго, но рвение оправдало себя. Софи была безмерно благодарна ему за старания и, не упустив и единого шанса, благодарила и хвалила его, вгоняя в краску и тот странный ступор, что овладевал им лишь рядом с ней. Когда Софи улыбалась, тело слабело, голова пустела, а звёзды гасли. Они не смели гореть ярче глаз, которыми она смотрела на него каждый раз, как он говорил, а она слушала.

Не успев вдоволь насладиться тем, как Софи описывает вернувшиеся к ней вкусы, Деми заметил время и, в мгновение сняв пиджак, протянул ей правую руку, вторую сложив за спиной:

– Потанцуем?

– О, ну как я могу отказать.

Она рассмеялась, вложив свою ладонь в его и в след за ним поднимаясь, отшагнув от столика как раз в тот момент, когда свет приглушили, а музыку сделали громче. Деми изучил всё вплоть до мельчайших подробностей. Неторопливая мелодия, его рука на её талии и пальцы, что она сплела у него на затылке. Деми без конца шутил, у Софи не сходила улыбка. Покачиваясь в такт тягучему джазу, они стояли в стороне от толпы, что собралась в центе зала ближе к оркестру, который едва разносил свою песню в смеси вина и аромата пряной индейки, ставшей никому не интересной.

– У тебя что-то торчит из брюк. – Прошептала ему на ухо Софи, медленно переступая с одной ноги на другую.

– О Боже, Сонь, это совсем не смешно. – Он закатил глаза, всё же едва ухмыльнувшись. – И с каких это пор ты позволяешь себе говорить такие глупости? Знаешь же, что это вакцина.

– Знаю, но от неё обычно одни неприятности. Ничего кроме глупостей в голову и не приходит.

– Софи, прошёл ровно год. Ты в Центре, и, чтобы сейчас не случилось, это нас не коснётся. Мы в безопасности.

– Звучишь вполне убедительно.

– Потому что я просто не могу тебе врать. – Деми вновь посмотрел на время, пытаясь проглотить вставший в горле комок. Он ужасно тревожился, пока Софи не коснулась его щеки и одним только взглядом не расплавила сердце. – На самом деле, я привёл тебя сюда не для этого. Не для вакцины или хорошего вина, и даже не для того, чтобы ты впервые попробовала мясо на ужин. Софи, я хотел, чтобы ты убедилась, что Деймоса и в правду никогда с тобой не было, а я на что-то без него способен. С того самого момента, как я встретил тебя, меня не покидало чувство, что всё так и должно быть. Мы пробыли в дороге не больше, чем в городе, но она изменила меня куда сильнее, чем новая мирная жизнь. Когда всё произошло, я правда верил, что это конец. Не будет больше ни жизни, ни смерти, одно лишь бесцельное существование и долгие длинные дни. Но потом появилась ты. Софи, ты всё – и надежда, и радость, и вера. Увидев тебя, я захотел вновь стать человеком. И я стал. Однажды ты сказала, что ничего не может для тебя случиться, но, Софи, изначально всё для тебя и случилось. И я здесь только потому, что ты со мной случилась. Я подумал над твоими словами и понял – чёртов Деймос и правда был лжец. Но я ни разу не солгал с того момента, как увидел твои полные жизни глаза. И даже сейчас, когда, кажется, от волнения у меня подкашиваются ноги, но я уверен, что сейчас тот самый подходящий момент. – Глубоко вдохнув, Деми наконец произнёс. – Я люблю тебя, Софи.

Её губы раскрылись, словно по воле его дрожащего голоса, но едва слова успели слететь с покрасневших уст, как объявление прервало их, напоминая, для чего собрались здесь оставшиеся. Руки невольно потянулись к вакцинам, достали тонкие стеклянные колбочки, сняли плёнку и открутили посеребрённую крышку. Несколько десятков тонких игл сверкнуло в воздухе, вонзаясь в подготовленную для них кожу.

– И я люблю тебя, Деми.

Его имя стало последним, что Софи успела сказать в тот момент, как душа покинула тело вместе с тем, как лекарство прошло свой путь от потерявших силы пальцев до её разума. Она сделала выбор.

Когда Софи очнулась, перед ней не осталось ничего, кроме флюоресцентных ламп и пары капельниц, что кто-то так любезно провёл до её кистей. Трубки тянулись до шеи и чего-то в носу, но, кажется, всё это было не так страшно, как то, что всё это время при ней оставался Деми. Он рядом, но от того лишь страшней. То, чего она ждала, наконец случилось.

– Ты очнулась. О Господи, Софи, ты так меня напугала. – Деми сразу заметил её едва участившееся дыхание и поднял голову с постели, у которой провёл последние сутки. – Как ты? Как себя чувствуешь? Всё будет хорошо, я тебе обещаю, ты только не волнуйся. Я позову врача. Оли будет так рад узнать, что ты проснулась.

– Не надо, пожалуйста. Только не Оли. – Она попыталась сесть, но Деми остановил её. Голова закружилась, в глазах едва различались очертания светлой комнаты, койки и небольшого стула. – Я не выдержу, если он увидит меня такой. Пусть лучше я не запомнюсь ему вовсе, чем ослабевшей на пороге в забвение.

– Прошу, не говори так. – Парень взял её руку, с огорчением понимая, что та снова горячая. Он не сдержался. Слёзы сбежали с его глаз на белую простынь.

– Мы ведь оба знали, что так будет. С самого начала. – Софи попыталась вспомнить, и, кажется, на это ушло намного больше усилий, чем раньше. – С той женщины в лесу, ты помнишь? Да и потом было многое. Ты слышал о Генри? Он отличный парень, только вот тогда оказалось, что я и