— Я прожил в Америке пятнадцать лет! — Холдсворт уже рыдал. — И никаких неприятностей… А теперь, на тебе — обвинение в убийстве!

— Если вы сказали нам правду, это обвинение легко может быть с вас снято, — заверил Эйнсли. — Хотя в настоящий момент ваше положение более чем серьезно. Сейчас вы должны нам помочь и ответить на все вопросы, ничего не скрывая.

— Спрашивайте, — Холдсворт выпрямился и поднял голову. — Я скажу все, что знаю.

Картина событий оказалась достаточно проста. За четыре дня до того Холдсворта и Фелицию Мэддокс-Даваналь разбудил в пять тридцать утра громкий хлопок выстрела. Они столкнулись перед дверью комнаты Байрона, — оба в ночных рубашках, вошли и увидели его распластанным на полу с продырявленным черепом. В правой руке он сжимал рукоятку пистолета.

— Меня чуть не стошнило. Я просто не знал, что делать, — рассказывал дворецкий Эйнсли и Родригесу. — Зато миссис Даваналь сохраняла полное хладнокровие. Она очень сильная. Взяла все под свой контроль и начала давать указания, мы были уверены, что во всем доме бодрствуем мы одни.

Если верить Холдсворту, Фелиция распорядилась:

“Никто не должен знать, что мой муж покончил с собой”. Это ляжет пятном на честь всей семьи, сказала она, и мистер Теодор никогда не простит ей, если правда выплывет, поэтому дело нужно представить как убийство.

— Я пытался убедить ее, что ничего не получится, — оправдывался Холдсворт. — Я предупреждал ее, что в полиции не дураки сидят, нас выведут на чистую воду, но она ничего не желала слушать. Она заявила, что не раз бывала со съемочными группами на местах преступлений и в точности знает, как все устроить. От меня она потребовала клятвы молчать, напомнив, скольким я обязан этой семье. Мне остается теперь только сожалеть, что я поддался на…

— Давайте пока придерживаться только фактов, — перебил Эйнсли. — Куда вы дели пистолет?

— Миссис Даваналь вынула его из руки Байрона. Это был один из пистолетов, что он держал у себя в кабинете.

Эйнсли поневоле вспомнил, что ответила Фелиция, когда он спросил, не трогала ли она чего-нибудь в комнате, когда осталась там наедине с трупом мужа. “…Я не могла, просто не в силах была себя заставить даже близко подойти к несчастному Байрону или к его столу…”

— Где сейчас находится это оружие?

— Я.., я не знаю, — ответил Холдсворт не сразу.

— Все вы знаете! — Родригес поднял голову от записей, которые вел непрерывно. — Или по крайней мере догадываетесь.

— Но послушайте! Миссис Даваналь спросила меня, куда ей деть пистолет, чтобы его никто не нашел. Я посоветовал выбросить его в канализационный люк — здесь есть один неподалеку.

— Она так и поступила?

— Не знаю… Я не хотел! Правда! Родригес не дал ему передышки:

— А снаружи дома? Взломанная дверь балкона, следы внизу… Чья это работа?

— Боюсь, что моя. Я расковырял дверь большой отверткой, а следы оставил в старой паре кроссовок.

— Это тоже придумала миссис Даваналь?

На лице Холдсворта проступила гримаса стыда.

— Нет, это я сам.

— Где теперь кроссовки и отвертка?

— В то же утро еще до приезда полиции я прогулялся по нашей улице и выбросил все в мусорный бак. Его скоро увезли, я проследил.

— Это все? — спросил Эйнсли.

— Кажется… Хотя нет, есть еще кое-что. Миссис Даваналь принесла миску с теплой водой и губку, а потом протерла ею руку покойного Байрона. Ту, что держала пистолет. Она сказала, что нужно избавиться от частиц пороха. Научилась этому у своих телевизионщиков…

— Скажите, а вы сами чему-нибудь научились после всего этого? — немного зло спросил Родригес.

— Только доверять собственной интуиции. — Холдсворт впервые улыбнулся. — Я ведь сразу сказал, что в полиции дураков не держат.

— Вам еще рановато доверять своей интуиции полностью, — сказал Эйнсли, которому и самому стоило труда сдержать улыбку. — Ваши признания не освобождают вас от ответственности. Вы чинили препятствия следствию, способствовали сокрытию улик и занимались фальсификацией. На этом основании вы задержаны…

Минуту спустя Холдсворта препроводили в камеру предварительного заключения.

— Что дальше? — спросил Хорхе, когда они с Эйнсли остались наедине.

— Дальше? Самое время нанести визит миссис Даваналь.

Фелицию Даваналь они не застали дома. Было уже без десяти восемь. И никто не знал, куда она запропастилась.

— Я знаю только, что миссис Даваналь умчалась отсюда в расстроенных чувствах, — объяснила детективам Карина Васкезес, встретившая их в парадном холле особняка. — Слышала, как гравий из-под колес струей рвануло.

В отсутствие дворецкого горничная Вильгельма Даваналя стала чувствовать себя по-хозяйски и в нижних этажах дома.

— Это может быть связано с мистером Холдсвортом, — продолжила она, потом посмотрела поочередно на каждого из полицейских. — Вы ведь взяли его? В смысле — арестовали? Его жена места себе не находит. Сейчас висит на телефоне — адвоката ищет.

— Много чего произошло, — неопределенно ответил на ее вопрос Эйнсли. — Как вы, вероятно, знаете, в деле, которое мы здесь расследуем, не обошлось без обмана.

— Я с самого начала догадывалась, — призналась Васкезес. — Послушайте, а не к вам ли направилась миссис Даваналь?

— Не исключено, — кивнул Хорхе Родригес. Он тут же связался по рации с отделом и затем доложил Эйнсли:

— Нет, там она не появлялась.

В этот момент они услышали шаги поднимавшегося снизу Франческо Васкезес, который, едва перевел дыхание, возвестил:

— Миссис Даваналь у себя на студии… На WBEQ! Они только что сказали, что в восемь часов она появится в прямом эфире с сообщением по поводу смерти своего мужа.

— Через три минуты, — заметил Эйнсли. — Где мы могли бы это посмотреть?

— Прошу за мной, — пригласила миссис Васкезес и провела их длинным коридором в ультрасовременный домашний кинотеатр. Гигантский телеэкран занимал одну из стен почти целиком. Франческо Васкезес нажал несколько кнопок на пульте управления, и появилась “картинка” — как раз заканчивался рекламный блок. Изображение сопровождалось прекрасным объемным звуком. Вслед за рекламой на экране появилась заставка “Утренние новости WBEQ”, затем ведущая объявила:

— Только на нашем канале! Новый поворот в деле о гибели Байрона Мэддокс-Даваналя. Рассказывает генеральный директор WBEQ миссис Фелиция Мэддокс-Даваналь.

В кадре сразу же появилось крупным планом лицо Фелиции. Изумительно красивое лицо. Как догадывался Эйнсли, над ним немало потрудился стилист. Выражение его было сейчас серьезным.

— Присядьте, — сказала миссис Васкезес, указывая детективам на два ряда удобных кресел домашнего кинотеатра.