– Берите-берите, – посоветовал я в благожелательной манере сэра Альвара. – Не хотите же обидеть друга? Смотрите, он в вас просто влюблен…

Ульрих застонал, Бобик настойчиво и заботливо вкладывал ему в руки добычу. Сэр Ульрих наконец сомкнул на ней пальцы. Пес довольно лизнул его в нос и мощными прыжками умчался.

– Ну вот, – сказал я, – вдобавок с таким уловом… Я всем скажу, если вы не очень против, что это вы ее поймали… Увидели прямо с берега, вода здесь чистая, даже дно видно, азартно прыгнули вниз головой и ухватили недрогнувшими руками. Хорошо?.. Вы ее за жабры, за жабры…

Он там внизу с перекошенным лицом боролся с отчаянно бьющейся рыбиной, чем-то похожий на Лаокоона, побагровел, пыхтел и постанывал, но все-таки победил, я на берегу терпеливо ждал, когда выберется из воды и поднимется к нам, мне и нашим коням, что наблюдали за ним тоже с живейшим интересом.

Бросив полузадушенную рыбу на траву, он снял шлем и вылил ухитрившуюся попасть и туда воду. Вместе с нею выплеснулась и горсть блестящих от слизи головастиков. Зеленые кружева водоросли запутались в сочленениях доспехов и торчат, как будто прорастает молодая травка.

– Ничего, – утешил я, – зато теперь не жарко. А я вот думаю, спускаться или не спускаться.

Он простонал тоскливо:

– Что это было?

– Колдовство, – объяснил я.

Он свирепо сдирал водоросли и тину, во взгляде была горькая укоризна.

– А вы не могли бы прочесть молитву, когда мы перешли бы уже на ту сторону?.. Господь бы простил крохотное отступление от правил, мы ж столько для него делаем!

– Об этом не подумал, – признался я.

Он вычистил шлем изнутри пучком травы, тяжело вздохнул:

– И хорошо, что не подумали. Это было бы нечестно.

– Да и мост мог бы исчезнуть, – заметил я, – не сразу, а когда мы оказались бы над серединой реки. А там течение быстрое.

Он покачал головой:

– Сэр Ричард, у вас удивительное чувство… опасности.

– Спасибо, – ответил я польщенно. – Как видите, пригодилось.

– Удивительное чувство, – повторил он задумчиво. – Просто дивное…

– А что вас настораживает? – спросил я напрямик.

Он развел руками:

– Даже и сказать трудно. Ну, например, от Господа этот дар или от дьявола? Как известно, Господь уповает на самого человека и ничем не помогает, за что часто обижаемся на Господа и горько жалуемся в молитвах, а вот дьявол… гм… чтобы соблазнить, склонить на свою сторону, подкупить колеблющегося…

– Я не колеблющийся, – сказал я сухо. – Во всяком случае, в данный момент. И мне все равно, от кого дар… Не дергайтесь, это не такое уж и кощунство!.. Главное, на что употребить. К тому же это совсем не дар.

– А что?

– Трофей, – отрубил я сурово и гордо.

Он почтительно поклонился и умолк, все сомнения слетели с его честного лица, как засохшая глина с отлитой формы.

– Подберите рыбу, – посоветовал я. – И постарайтесь держаться победителем. Вон пыль столбом, это конники Норберта, у них быстроногие кони графа Ришара. Это вы поймали рыбу, я им так и скажу!

Подошел передовой отряд легкой конницы, мы пошли с ним вдоль берега, тот снизился почти вровень с водой, а речка настолько мелкая, широкая и чистая, что мы направили в нее коней и мчались, разбрызгивая прозрачную жемчужную воду.

Палант хохотал и орал что-то ликующее, у Зигфрида рот до ушей, даже хмурый Ульрих наконец оттаял, заулыбался и только жмурился от попадающих в лицо холодных брызг.

Выбрав момент, ко мне приблизился Палант, сказал застенчиво:

– Все никак не решаюсь сообщить вам, сэр Ричард…

Он замялся, я сказал нетерпеливо:

– Говори же!

Он оглянулся по сторонам и сказал почти шепотом:

– Я влюблен в леди Эльвентиду! И хочу сделать ей предложение.

Я сказал вежливо:

– Поздравляю! Но… как же леди Краския?

Он отмахнулся:

– Это была ошибка молодости.

Я пробормотал:

– Разве это было не шесть дней назад?

Он удивился:

– С того времени столько всего случилось, стряслось, совершилось!

– Завидую, – сказал я тоскливо. – А я вот сижу во дворце, как сыч, черт-те чем занимаюсь, и ничего не случается. Надеюсь, хоть на этот раз что-то стрясется.

– Сплюньте, – посоветовал он серьезно. – Мы все будем стараться, чтобы с вами ничего не случилось.

К нам приблизился сэр Арчибальд, веселый и довольный, крикнул благожелательно:

– Это правда?..

Сэр Палант спросил настороженно:

– Что?

– Что вы влюблены в леди Эльвентиду, – сказал он. – Вы так кричали, что теперь все войско знает. Готовьтесь получать поздравления. Она благородной крови? Откуда родом?

– Из Ньюкастла, – сообщил Палант.

– А-а, – протянул сэр Арчибальд, – никогда там не бывал. Наверное, мелкий городишко?

– Сэр Арчибальд, – сказал Палант с укором, – это же ваш город! Вы оттуда родом.

– Ах, этот Ньюкастл, – протянул Арчибальд. – Мне кажется, я видел вашу леди. У нее такой милый взгляд… Так на меня смотрел мой наставник в детстве перед тем, как шарахнуть булавой по шлему…

Он захохотал и умчался, пока Палант не сообразил, что его просто дразнят.

Примчались разведчики сэра Норберта, наш путь придется чуть скорректировать, впереди нехорошее место, лучше объехать. Рыцари тут же набундючились, начали гордо посверкивать очами и расправлять плечи, кто-то вытаскивал из ножен до половины меч и со стуком бросал обратно.

Я спросил с тревогой:

– Что там? По карте дорога свободная.

– Область хамелеонов слегка сместилась, – сказал разведчик торопливо. – Сэр Норберт сейчас уточняет ее границы.

– Что за область?

– Хамелеоны, – повторил он. – Там даже деревья, трава и песок… все кем-то прикидываются. Ехать опасно! Если вы будете видеть перед собой ровную степь, то и поскачете…

Ульрих сказал мрачно:

– А там скала.

– Что скала, – ответил разведчик, – а если яма? Или расщелина?

– Уточнить границы, – распорядился я, – и прислать сюда священников. Если и у них не получится, то это природный феномен… Будем думать на досуге. А пока, конечно, объедем. Благородные лорды, это не трусость, а мудрая осторожность. Мудрая!

Перед закатом я остановился, ожидая подхода основного войска, и залюбовался, увидев, как мчатся по раскаленной степи в облаке золотой пыли. Показалось, что скачут в озере расплавленного солнца, что передвигается вместе с ними.