Брандштеттер поморщился.

– Это мы знаем. Хотите сказать, что кто-то из обиженных Рундельштоттом вернулся?

Эллиан покачал головой.

– Напротив, кто-то отыскал его и здесь.

Глерд Джуэл вздохнул.

– Это отпадает.

– Почему?

– Рундельштотт, – объяснил Джуэл обстоятельно, – явился всего лет тридцать тому, это первое. Здесь он ни с кем не ссорился, так как чародеев вообще не было. Строуд пришел позже, но оба настолько разные, что не сталкивались. Второе… если бы это был кто-то из злопамятных противников, он бы просто убил нашего чародея. Брать в плен и похищать… это опасно.

Кливард слушал обоих внимательно, а когда Джуэл закончил, сказал веско:

– Согласен, похищал не чародей, а тот, кто жаждет воспользоваться услугами чародея. Глерд Мяффнер, вы не согласны?

Мяффнер сказал всполошенно:

– Как не согласен, почему не согласен?.. Я это и говорил! Но большинство членов Тайного совета предпочли бы мотив попроще.

Королева даже не сдвинула голову за все это время, но в какой-то момент я ощутил ее взгляд на себе, тут же ощущение холодного прикосновения исчезло, я даже не успел поклониться, что, дескать, заметил ее высокое внимание, безумно рад, теперь буду спать и видеть королеву… нет, это будет кошмар, лучше бы ее вовсе не видеть…

Я очнулся, слыша, как она говорит Мяффнеру:

– …вы совершенно правы, дорогой глерд, хотя понимаю и недоумение остальных членов Совета. Они не знают то, что знаю я и что знаете вы…

Брандшеттер повернул голову в сторону Мяффнера, смерил его презрительным взглядом, снова обратил взор на королеву.

– Ваше величество?

– Рундельштотт, – произнесла она холодно, – в самом деле обладает знаниями, которые не должны покидать королевство.

Глерды, как я заметил, посмотрели с изумлением, глерд Иршир в заметном недоумении пробормотал:

– Но, ваше величество… Я еще понимаю, Строуд…

Она покачала головой, я перехватил ее взгляд, брошенный на меня.

– Я лично, дорогой друг, видела потрясающие достижения Рундельштотта. Они могут быть очень опасными.

Мяффнер в изумлении всплеснул розовыми ручками.

– Достижения… выше, чем у мастера Строуда?

– Намного, – ответила она сухо. – Намного.

Мяффнер вздохнул и умолк, но Иршир поинтересовался осторожно, но въедливо:

– Ваше величество, однако же… достижения мастера Строуда мы все видели…

Наступило затяжное молчание, королева на миг поджала губы, однако все смотрят в ожидании ответа, и она произнесла нехотя:

– Достижения Рундельштотта, в отличие от работ Строуда, всегда были королевской тайной. Над чем он работал и каких успехов достиг, противник мог дознаться по действиям ученика Рундельштотта… глерда Юджина.

Головы повернулись в мою сторону. Я ощутил себя неуютно, но, думаю, королеве сейчас не лучше, придумывает правдоподобную легенду, ее советники не дураки, им нужно дать строгое логическое и непротиворечивое объяснение.

Мяффнер, все-таки самый быстроумный из всех толстяков, пробормотал:

– Полагаю, наши неведомые противники могли обратить на глерда Юджина внимание, еще когда он сумел нарушить планы Дейнджерфилда. Именно, прошу заметить, неким чародейским образом.

– Дейнджерфилд не учел, – согласился Иршир.

– Он просто не мог такое учесть, – заметил Кливард.

Мяффнер продолжил живо:

– И противник понял, что если глерд Юджин сумел в короткие сроки овладеть такой магией, то сам Рундельштотт знает намного больше. И представляет великую ценность!

Королева выслушала, голос ее прозвучал с той же непреклонной властностью:

– Теперь вы догадываетесь, что Рундельштотт представляет ценность. И противник, кем бы он ни был, постарается увезти его подальше от нас. Спрятать! И заставить работать против нас… Глерд Юджин! У вас есть что сказать?

Я поднялся, отвесил вежливый поклон в сторону королевы, но еще и повел головой так, словно часть поклона передал высокопоставленным глердам.

– Мне трудно что-то вякать, ваше величество, когда здесь столько знатных и родовитых господ. Но если нужно высказать свое мнение… я бы предложил привлечь к расследованию похищения мастера Строуда.

На меня посмотрели несколько странно, глерд Иршир сморщил аристократический нос.

– А он при чем здесь?

– Он все-таки общался иногда с Рундельштоттом, – пояснил я. – Во всяком случае, маг может подсказать больше о маге, чем любой из нас.

Кливард сказал надменно:

– Глерд… Юджин, вы как бы совсем новый глерд… в том смысле, что еще не совсем глерд… вам иногда кажется, что вы ровня высоким глердам, потому готовы позвать сюда даже этого мерзкого колдуна…

Иршир опустил ладонь на руку Кливарда.

– Успокойтесь, благородный глерд. Откуда глерду Юджину знать о манерах и правилах приличного поведения?.. Он просто говорит то, что думает, как и принято в кругу простолюдинов. Не нужно его строго судить…

Я старался не смотреть в сторону королевы, у нее положение сложное, она обязана поддерживать родовитых глердов вне зависимости от их личных заслуг, и не важно, что думает на самом деле.

– Ладно, – сказал я, – не можете позвать сюда, нужно сходить к нему!.. Что, и это нельзя?

Мяффнер сказал успокаивающе:

– Можно послать к нему кого-то из слуг. Он спросит то, что вы хотели узнать, и вернется с ответом. Лично к вам.

Я поднялся.

– Понятно. Я сам переговорю со Строудом. Мне намного приятнее говорить с умным человеком, чем с родовитым. Честь имею!

Я успел увидеть, как королева гневно выпрямилась, даже открыла рот для грозного окрика, никто не уходит с совещания без ее позволения, но в последний момент сдержалась, а я закрыл тихонько дверь, сейчас хлопать вовсе непозволительно, почти на цыпочках отошел по коридору.

Похоже, она все же предпочла целесообразность строгой церемонии приема. Понимает, все нужное я узнал. Оставаться и слушать болтовню по кругу не дело для людей действия.

А я, по ее мнению, именно такой человек.

Знали бы они все, какой я хомяк на самом деле!

Королевский дворец знаком. Полуподвальное помещение, которое занимает чародей Строуд, официально именуемый лекарем широкого профиля, мне известен хорошо, здесь я славно потрудился на составлении смесей, природы которых не понимал. И сейчас я быстро пересек двор и почти вбежал в нетерпении.

В большой комнате словно пар, воздух настолько влажный, что могу заподозрить Строуда в химеризме. Дескать, земноводный в натуре. Но Строуд очень умен, а химеры, как уверяет Фицрой, туповаты. И не любят коллектива, а Строуд просто купается во внимании учеников, коих у него двенадцать, он их называет магами, что им безумно льстит. А еще у него полсотни слуг, немыслимо для Рундельштотта.