Смеется… Пьяно и расслабленно.

Хорошо, что она все это выговорила мне.

Пусть…

— Потрясающие глаза у тебя, — коснувшись своим носом моего замирает. — И эта морщинка между бровей… Какой же ты красивый… Какой же ты чертовский красивый, Мужчина. Умираю от твоей красоты…

Прижимаю крепче, закрывая глаза.

Вдох…

Неужели это реально?

Мои пальцы скользят по ее спине. И я весь только в этих прикосновениях.

— Я отформатирую всё, что делал и говорил раньше… Ты всё забудешь… Мы всё преодолеем это…

— Ты обещаешь, Мужчина?

— Обещаю.

Прижимается губами к моей, разорванной.

Больно…

— Ты будешь самой любимой… Самой прекрасной беременной девочкой для меня… Самой вкусной… Ты захочешь этого со мной… Я не разочарую тебя…

— Не надо этого ничего… не надо… не ломай ни себя, ни меня! Неужели ты не понимаешь, что достаточно мне того, что есть… Что я и так… — отстранятся. — Тебя…

Замирает.

Нееет! Запечатываю рот, не позволяя говорить.

— Тихо! Я не все еще дал тебе. Не смей!

Уворачивается!

— Непробиваемый!

— Да я уже насквозь, детка. Пощади.

Разворачиваю за бедра, вынуждая оседлать меня сверху.

— Иди сюда…

Сдергиваю полотенце. Под ее футболкой ничего нет. И она скользит по мне.

Вхожу… Только головкой… Под тихое «Ах»!

Перехватывая себя ниже и не позволяя ей сесть полностью.

Мы медленно дразнимся, двигаясь так навстречу друг другу.

О, как же это потрясающе делать а poil!

Не чувствую своих границ!

Пальцы… губы… стоны…

Мы сползаем на ковер…

Моя девочка сегодня нежная… И мне больно… Мне очень больно… И пронзительно сладко…

Аромат ее тела… И слезы соленые… Нас рвет на клочки… И я шепчу, что люблю… И взгляд ее не отпускаю тягучий и пьяный… завороженный взгляд.

И я делаю это опять, кончая с ней одновременно. Да. Снова вот так!

Опьяневшие от удовольствия шокированные глаза!

Прячу лицо на ее шее.

Оставь мои щеки в покое, родная.

Не будет здесь никаких компромиссов!

— Пойдешь с моим мальчиком знакомиться?

— Уволь… Я посплю пока.

Глаза уставшие… Нужно будет купить ему кофе на обратном пути.

Зарывает глаза, опуская спинку сиденья.

— Куртку застегни.

Запахиваю, забирая пакет для Солнечного.

— Жень… — не открывая глаз.

— М?

— Пожалей пацана.

— Да не буду я!

— В душу не лезь к нему.

— Я легонечко! Только погрею и сбегу.

Вздыхает.

Ну что ж мне теперь никого не любить?

Где здесь вход?

Закрываю глаза от яркого солнца. Погода — подарок!

В больнице пахнет больницей. В моей жизни было достаточно больниц, чтобы их не любить. И мой тезка тут совсем один.

Внизу несколько человек. Общаются с родстениками.

СМС Евгения: Ты готов, мой Солнечный мальчик?

СМС DOK J: Почему мое сердце сошло с ума?

СМС Евгения: Оно знает…

СМС Евгения: Спускайся!

На авке он весь такой няшный и подкрученный, байк, кожа и все дела. Сейчас он, конечно, будет другим… Это больница. Но это ничего. Я его раскачаю!

От предвкушения хочется танцевать.

Где же ты? у нас так мало времени!

Вижу его силуэт еще в проходе, у лифтов.

Делает шаг из дверей, мы в трех метрах друг от друга.

Замирает, обводя взглядом холл. И я замираю тоже.

Немного растерянный и взъерошенный. Чуть моложе на вид и худее. С металлической тростью. И совершенно не вписывается в этот больничный интерьер!

Смотрит мимо меня, на каких-то людей сзади, переводит взгляд на телефон.

Не узнал? — стараюсь сдержать улыбку, но у меня не получается.

Замираю, позволяя ему найти меня самому. Ну как же можно не заметить яркое желтое пятно моего лыжного комбинезона на фоне этих тусклых стен?

Видит.

ААА!

Застывает.

Глаза на пол лица!

Ах, ты ж мой вкусненький!

Не ожидал?!

Нет, ну не можем мы тратить столько времени, пока тебя разморозит, дорогой.

— Привет!

Никакой реакции!

— Надеюсь шок приятный? — делаю к нему пару шагов. — Ну что ты застыл, как неродной? Обниматься будем?

Обвиваю его шею руками, прижимаясь ближе.

— Отмирай… Это я…

— Ты… — за талию свободной рукой в себя, крепко.

Он выше меня и мой нос утыкается ему прямо в шею.

Солнечный пахнет лосьоном для бритья, и чем-то своим, мягким, теплым, летним, но терпким. Да… еще антибиотиками. Это мы проветрим сейчас!

— Ну что ты как статуя! — обхватывая щеки, целую в нос. — Пошли! Там лавочки. Свежесть и солнце.

Снимаю куртку накидывая на него. У меня под ней свитер и на улице тепло.

— Стой… — рассматривает. — Да ты девчонка совсем!

— А ты тетеньку ожидал? — хихикаю над ним.

— Да я…

Начинает улыбаться! Наконец-то!

— Ты такая серьезная дама была, когда по диссеру меня натаскивала! Это ты вообще была?!

— Критерии по эмотивным признакам дифференцированы недостаточно! — строго свожу брови. — Гносеологический аспект не раскрыт!

— ААА! — Смеется. — Бог ты мой…

— Ты же видел мою авку!

— Пф… мало ли что женщины на авку ставят! Да и ты там строже! Старше!

— Всё-всё… пойдем! Подышишь!

Снимает куртку, отдает обратно.

— Я в гардеробе свою возьму, — кивает на стойку. — Ты только не исчезай никуда!

— Не мечтай даже! Я еще тебя не отлюбила толком!

— Как твоя лапка?

Нам обоим не сидится на лавочке, энергия плещет. И я чувствую как у него тоже. Но он не может двигаться как я. Поэтому в основном я ношусь вокруг него.