— Двадцать третий том бэ-эс-эм?

— Олег взял у сестры. Но сам в недосягаемости. А картинки, которые вы срисовывали, второй раз сделать возможности не было. Слушайте внимательно, дядя Бэз! Сейчас для картинок нет возможности. Хозяин каюты в «Титанике», где вы рисовали прошлый раз, обо мне слышать не хочет… И вы не появляйтесь ни под каким видом. Вообще в страну не въезжайте. Поняли, дядя Бэз? Я сам ложусь на дно теперь…

— Почему?

— Как почему? Потому что сработал для вас.

— А что твоя теща-мачеха?

— В Астане…

— Хорошо. Слушай внимательно, Матье… Позвони Ляззат в Астану и, не называя меня, попроси вылететь без огласки ближайшим рейсом в Алматы. Ей необходимо явиться на место встречи с попугаем. Ты верно понял? Место встречи с попугаем… Повтори по-русски.

Матье повторил и спросил:

— Время, дядя Бэз?

— Первый контакт сегодня, в субботу двадцать шестого, в двадцать три. Без ожидания. Повтор через два часа, то есть в ноль-один, завтра двадцать седьмого, в воскресенье, и затем в четырнадцать. Без ожидания. Если в четырнадцать контакта не будет, возвращаться в Астану. Повтори по-русски как понял.

Матье повторил, и я разъединился.

В справочнике «Весь Чимкент» я разыскал телефон представительства «Эйр Казахстан» и спросил про рейсы на Алматы. Мне ответили, что идет оформление на вылетающий по средам московский, к рейсу на Алматы следует приезжать в аэропорт через три часа.

Не отметившись на прощание у хозяина кабинета, я вышел из Интернет-кафе и, быстро перейдя центральную улицу Толкехана, через квартал свернул в западном направлении, где, по моим прикидкам, находилась гостиница «Кема».

Будто и трех недель не прошло. Тот же кореец стоял в дверях у пестрого термометра на дверном косяке створчатых дверей гостиницы. Он профессионально узнал меня, только когда я кивнул, и улыбнулся.

— Как вас зовут? — спросил я.

— Тимофей Ким, — ответил он. — С возвращением.

— Спасибо, Тимофей, — сказал я. — Опять решил отобедать у вас.

— Пожалуйста, всегда рады.

— У вас есть машины в гостинице?

— Вам куда ехать?

— В Ташкент. Я бы нанял с водителем.

— В Ташкент не поедут, не возим… Можем вызвать из таксомоторного парка. Они возят в Ташкент. Вызвать?

— Отлично, — радостно сказал я. — В следующий раз тогда остановлюсь переночевать… Хотел узнать на будущее. А сегодня меня друг везет, здешний, из Чимкента. Денег не берет, а мне совестно его терзать всякий раз. Ну, теперь буду отсюда заказывать.

— Всегда рады.

В ресторане повезло больше, зал оказался безлюдным и обслуживала другая официантка. Я выпил две рюмки из заказанной бутылки «Казахстана» и сунул её в сумку. На закуску взял холодную конину и салат «оливье». Как бы от нетерпения в ожидании заказанного я заглянул на кухню. Повар стоял спиной к двери, официантка заметила меня и всполошилась, я сделал рукой успокаивающий жест, что, мол, все в порядке, не обращайте внимания. И приметил: запасной выход через кухню во двор имелся.

Все-таки я нервничал.

Закусив, с территории «Кемы» я вышел в сторону подворья, а из него в ворота, через которые выезжал прачечный пикап. С первым таксистом я расстался на выезде из Чимкента в сторону Ташкента. Со вторым доехал до текстильной фабрики, сказав про неё наобум, и появился в аэропорту на третьей машине. За кормой постоянно было чисто.

Билеты на Алматы оказались в изобилии. Проверка у выхода на посадку была жесткой: и документов, и багажа. Пришлось проходить. Полицейский майор, занеся штамп над посадочным талоном, вложенным в паспорт, вдруг заинтересовался:

— Где ваша отметка о регистрации?

— А разве она нужна с российским паспортом? Друзья ничего не сказали.

— Вы к кому приезжали?

— В гости. Один художник… Идрис Жалмухамедов. Я у него останавливался на Бекет-батыра… Еще Вика Пахота, ваша телевизионная ведущая… И этот, как его… Исмаил Айгаков, журналист. Ну, этого я меньше знаю. Я вообще-то писатель из Москвы.

— Вы приехали оттуда?

— Через Ташкент, на машине.

— В Алматы зарегистрируйтесь. Пропускаю потому, что летите туда. Не забудьте, иначе при вылете оштрафуют и круто. В Алматы, я думаю, о Жалмухамедове и Пахоте не все знают…

Он улыбнулся и отдал честь, только мне. Я становился приметным. Переборщил со знакомствами.

На взлете я увидел в иллюминаторе, как закатное солнце заливает багряным светом длинную шеренгу бипланов, на крыльях которых проросли кусты и трава. На это раз самолет оказался нормальным, «Ту-134». В Алматы он прибывал около половины десятого вечера.

Прорвался, подумал я, а дальше как Бог даст.

2

К американскому детскому универмагу я вышел минута в минуту. Здание полыхало изнутри галогенными лампами среди затемнения прилегающих переулков и площади, обрамленной едва светившимися фонарями. Моя длинная тень легла на створки ворот, за которыми я одержал во дворике возле помойки первую блистательную победу в этой бывшей столице. И услышал приглушенный оклик:

— Фима!

— Пароль принят, — сказал я. — Даю отклик. Я за него!

— Господи, я бы от инфаркта скончалась, если бы пришлось ждать ещё два часа. Что у тебя общего с этим придурком Мотей?

Она меня тискала, не я её. Обхватила сзади в замок и даже приподняла. Я запустил руки под лисью шубку, ощущая грудью жесткий угловатый комок её ПСМ в кожаном кармане за подкладкой. Дошло до того, что я пропел как мог во вкусное, пахнувшее «Исии Мияки» ушко, которое слегка прикусил, все какие помнил слова из древней песни «Время проходит»:

Женщине нужен мужчина,

Мужчине — супруга…

— Я знаю мелодию, — сказала она. — Это из фильма «В сетях шпионажа».

— Кино называется «Касабланка» на самом-то деле…

— Это про нас.

— Лучше не нужно…

Теперь спела она:

Взгляд — только взгляд,

А поцелуй — поцелуй…

Мы потихоньку, не отстраняясь, вдвинулись в тень и дали себе волю.

Пошлость отчаянная, конечно. Но и за одним этим стоило сюда ехать.

— В гостиницу к тебе? — спросила она потом.

— Нет. У твоей службы есть в запасе явочная квартира в Алматы?

— Есть и не далеко.

— Ключи?

— У меня… Мы рядом с баром «Икс-Эль». Зайдем минут на десять? В память первой встречи. Ужасно романтично посидеть…

— Прижавшись? — спросил я.

— Прижавшись.

— Нет, — сказал я. — Давай прижмемся на явочной квартире. Там получится результативнее. А в баре — завтра. Прямо с утра. Во сколько «Икс-Эль» открывается?