— Здравствуй, Леська! — защебетала она, выполняя ритуальный поцелуй. — Здорово выглядишь! Вот что значит не обременять себя семьей. Умница.

Алеся улыбнулась так, что стала похожа на стоматологическую рекламу.

— Ой, Олька! Ты-то какая молодец! Я слышала, уже бабушка?

Но это был не укол, а ерунда. Ольга совершенно не стеснялась своего статуса. Она тут же принялась хвастаться внучкой. Женская часть аудитории облепила ее, жадно выспрашивая подробности. У всех, кроме Алеси были свои дети, но они уже давно выросли. Кроме того, внучка — это совсем другое!

Оля наслаждалась своим триумфом — столько лет прошло, а она все еще звезда курса, по-прежнему в центре внимания, по-прежнему самая красивая на потоке.

Но именно в этот момент высшего самодовольства произошел страшный удар судьбы. К кучке щебечущих женщин подошла еще одна. При виде ее у бедной Оли непроизвольно вытянулось лицо, и она запнулась на полуслове. Ничего особенного в этой женщине не было — не супермодель, не красавица, но все в ней было… из какой-то другой жизни. Строгий костюм (но за какие деньги! как сидит!), высокий каблук (эти туфельки стоят, как наша машина), тоненькие золотые украшения (а-а-а! слов нет, одни эмоции!), холеное лицо (интересно, сколько подтяжек?), идеальная прическа (явно не сама у зеркала делала), безупречный маникюр (на даче она грядки точно не копает, похоже, даже посуду не моет).

Оля втянула в себя ее внешность одним дыханием; что-то в этом облике было знакомое, но практически неузнаваемое.

— Ирка, Ириша, — закричали вокруг нее, — вы все-таки приехали? Какие молодцы! А где муж?

Все внимание присутствующих мгновенно переключилось на новенькую, а Оля стояла как пришитая на месте и пыталась сообразить. Ирка? Ириша? И вдруг как гром среди ясного неба пришло прозрение. Кузовлева?!

Та самая серая мышка, которая на картошко-морковке вечно торчала на кухне? То неприметное создание, которое сидело за первой партой и грызло гранит науки? Это она?

Как же так? Что с ней случилось? Может, она вышла замуж за пластического хирурга?

Оля подошла поближе, туда, где вокруг Ирки кипела жизнь. Кто-то из мужиков уже совал ей бокал шампанского, кто-то целовал в щечку, вокруг столпился, наверное, весь курс. А Ира стояла в центре этого всеобщего внимания, совершенно спокойно улыбалась, пила шампанское маленькими элегантными глоточками и говорила:

— Да приедет он, приедет. Не может он не приехать. Он ради нашей встречи весь свой график перекроил. Вчера из Англии прилетел, сегодня совет директоров перенес с шести часов на три. Так что уже минут через сорок должен появиться.

— Ир, а как ты с ним живешь? — спросила одна из однокурсниц таким испуганным тоном, что все засмеялись.

— В смысле? — спросила Ира.

— Ну я не знаю… Он же такой… олигарх… его ж по телеку показывают, он же с президентом на ты, наверное… А ты с ним утром завтракаешь вместе. Что-то у меня это в голове не укладывается.

Тетки вокруг Иры замолчали, видно было, что всем интересно, что она ответит.

— Да перестаньте вы, ребята, — Ира обвела всех своими большими глазами, и сразу стало понятно, что говорит она абсолютно искренне, — сейчас Макс приедет, увидите: он совсем не изменился. Как был мальчишкой, так и остался.

В голове у Оли вдруг взорвался фейерверк. Макс? Ее Макс? На ты с президентом?

Дальше Олин мозг проделал мгновенную огромную работу; собственно, непонятно, почему он (то есть мозг) не сделал этого раньше, — видимо, был заблокирован, чтоб не расстраивать хозяйку.

То есть Максим Ширяевский, олигарх и миллионер, тот, чья фамилия постоянно звучит то по радио, то по телевизору, это ее первая любовь! От такого открытия Оля просто онемела. Нет, безусловно она слышала про нефтяного магната Ширяевского, но была абсолютно уверена, что это однофамилец Макса, в голову не могло прийти, что это он и есть.

Не, а Ирка-то какова! Вот повезло дуре!

И тут Оля заметила, что Квашин сидит в углу зала и оживленно треплется с парочкой однокурсников.

«Опять трындит о какой-то ерунде», — подумала Оля и ринулась к нему.

— Квашин, — начала она.

За годы семейной жизни Оля как-то позабыла имя мужа.

— Квашин, слушай, а Ирка что, за Макса замуж вышла? — Оля пыталась говорить бесстрастно, но голос получился какой-то визглявый.

— Ну да, — спокойно ответил ее супруг. — А ты что, не знала?

— Нет, я не знала, — прошипела Оля. — А он что, тот самый Ширяевский?

— В смысле? — обалдел муж.

— Это он нефтяной магнат? — сцепив зубы, спросила Оля.

Квашин смотрел на нее с таким изумлением, что Оля начала задыхаться от ярости. Заметив, что цвет лица супруги стремительно меняется через красный на темно-бордовый, Квашин быстренько ответил:

— Да он, он. Только он не нефтяной, а газовый. Да его ж по телевизору сколько раз показывали! Неужели не видела?

— Как я могу видеть, ты ж мне не даешь телевизор смотреть, у тебя ж если не футбол, то новости! — взорвалась Оля.

— Так его в новостях и показывают, — пожал плечами Квашин.

Оля уже совсем было собралась дать отпор наглому мужу, но споткнулась на полуслове. К ним подошла Ира.

— Оля, Алеша, как я рада вас видеть! Олечка, ты замечательно выглядишь! Совсем не изменилась! Алеш, а ты уже доктор? Когда будем Нобелевку обмывать?

Ира мило шутила. Даже наметанный взгляд Оли не нашел в ее словах издевки. И это было еще обиднее.

— Какая Нобелевка, ты что, — ответила за мужа Оля, — он еле главным инженером стал!

— Я ушел из науки, — тихо сказал Алексей.

— Он ушел! Я его ушла! А то так бы и сидел, как…

— Но почему? — оторопела Ира. — Он же талантище! Алеш, тебя ж в Москву звали, ты почему не поехал?

— Куда поехал, — взвизгнула Оля, — в общагу? На аспирантские сто двадцать рублей? Я этой науки тут нахлебалась, во!

Оля рубанула себя рукой по горлу.

— Этот сидит в своей лабе, курит и кривульки на листиках рисует, а я с двумя детьми дома пеленки глажу. Хорошо, вовремя сообразила его на завод пристроить, так хоть от завода квартиру дали. А то так бы и жили в…

Оля оборвала себя на полуслове и добавила едко.

— Ну да, тебе этого не понять, ты-то все готовенькое получила. Небось живете где-нибудь на Рублевке, и машина с шофером…

Ира покачала головой и начала говорить. Причем обращаясь почему-то не к Оле, а к Алексею:

— Ну, на Рублевке-то мы всего пять лет живем. А пеленок и я в свое время нагладилась.

Ира явно хотела еще что-то рассказать, но тут открылась дверь и в зал вбежал Макс. Ира просияла и ринулась к нему. Зал одним вздохом произнес шумное «Вау!» и тоже ринулся к нему. Ринулся… но остановился в полушаге. Это ведь был не просто Макс, а Максим Леонидович Ширяевский, человек из телевизора.