ни сдвинуться с места. Дети у них должны сидеть тихо, чинно, слушать священника. А ведь им не интересно на взрослых праздниках. Даг все время мечтал о детском празднике, хотел познакомиться с другими детьми. Все это скоро будет принадлежать ему!

Чего там говорить, праздник удался на славу. Когда первое напряжение спало, дети развеселились. Они ползали по полу и играли в прятки в залах, мальчишки ссорились и снова мирились. Девочкам очень понравился мой кукольный домик. Я, наверно, была на этом празднике самая счастливая.

У вас с Тенгелем в доме совершенно особая атмосфера, не как у других. И я попробовала показать детям, что можно жить иначе. Спасибо тебе, милостивый Боже, что ты много лет тому назад послал Дагу Силье, — спасибо за то, что это была именно Силье, а не какая-нибудь другая женщина. Никто другой не смог бы так о нем позаботиться. Подумай только, ведь мы с матерью могли все так и сидеть в Тронхейме — грустные, всеми покинутые. А теперь мама счастлива. Но как вспомню прошлое, как она ругала малыша!

— Да и нас тоже, — улыбнулась Силье.

Шарлотта ближе подошла к холсту. С годами она не стала красивее, но вся словно светилась внутренним светом от любви к сыну.

— Посмотри, — Шарлотта показала на холст, — похоже на тебя. Что это будет?

— А, это аллегория весны, — смущенно проговорила Силье. Она позвонила в колокольчик, и в комнату вошла горничная средних лет. Силье попросила принести что-нибудь освежающее.

Женщины сели у стола, ели булочки и пили сок.

— Ты выглядишь очень счастливой, Силье.

— Годы после рождения Аре были самыми удачными в моей жизни. Тенгель и я наконец-то смогли заняться тем, чем хотели. Дети ведут себя хорошо, домашняя работа меня больше не мучает…

Облачко грусти пробежало по лицу Силье. Заметив его, Шарлотта спросила:

— Тебе жаль, что Даг ушел от вас?

— Нет. Ему живется хорошо, да и я часто его вижу. Нет, за него я не беспокоюсь.

— Силье, я пришла поговорить с тобой о Суль. Я за нее очень волнуюсь.

— Что-то случилось?

— Да. Не знаю даже, как сказать, но тебе надо бы знать.

— Конечно. Нам очень хочется, чтобы она была как все.

— Вчера Суль разговаривала с нашим новым работником. И она… она заигрывала с ним. Вела себя совсем как взрослая. Парень просто обалдел, — Шарлотта кусала губы. Силье закрыла глаза:

— Еще и это!

— А что, это не все? — осторожно спросила Шарлотта.

— Она… уходит с узлом, что дала ей Ханна, в лес. Другие дети говорят, что она умеет колдовать. Смешивает разные мази. Тенгель много раз говорил с ней, и она обещала исправиться. Но ничего не помогает. Видимо, они с Тенгелем относятся к двум разным ветвям рода Тенгеля Злого. Мой Тенгель хороший, а Суль — как Ханна. Она хочет сохранить злое наследство. По-моему, она даже гордится, что она… — Силье понизила голос до шепота, — ведьма.

— Не говори так.

— Но ведь это правда, — устало произнесла Силье. — Никто не может этого отрицать. Мы должны поддержать ее, направить в доброе русло… Но это я уже говорила.

— Девочка сейчас в подростковом возрасте. Вспомни, как нам самим было трудно. Со временем все пройдет.

— Будем надеяться. Спасибо тебе за предупреждение. Как там наш сынок?

— Он такой аристократ. Похоже, что земледелие его совсем не интересует. Не страшно. Займется чем-нибудь другим. Я вот все думаю… может, ему стоит учиться дальше? Или пойти служить ко двору? Может, стать военным? Фельдмаршал Даг Кристиан Мейден…

— Твое последнее предложение мне не очень по душе. Даг тихий, спокойный мальчик. Став военным, он быстро растеряет свой аристократизм и интеллигентность.

— Если б ты не выглядела такой озабоченной, я бы подумала, что ты это со зла сказала, — рассмеялась Шарлотта. — Посмотрим. У него все впереди. А вон едет Тенгель! Послушай, Силье, ты ведь все так же влюблена в мужа?

— Да, — смущенно сказала та, пытаясь скрыть румянец на щеках и радость в глазах. — С каждым годом я люблю его все больше. Иногда мне кажется, что он околдовал меня, привязал к себе невидимой нитью с первой же нашей встречи. Ведь они все могут. Ханна однажды предлагала мне любовный напиток. Но я отказалась.

— Да это и не нужно!

— Как только я увидела Тенгеля, все во мне затрепетало. Вид у него, конечно, отталкивающий, но я очень к нему привязана. Он вторгся даже в мои сны. Что он там делает? Кажется, слез с лошади.

— Идет к одному из деревьев. Внимательно смотрит на него, трогает листья… Идет сюда.

«Тенгель прекрасно выглядит, — подумала Шарлотта. — И седого волоса еще нет. А ведь ему уже за сорок пять. Ну, хоть бороду отпустил». Две узенькие полоски по бокам рта сливались в черную редкую бороду.

При виде женщин озабоченное лицо Тенгеля просветлело.

— О чем болтаете? Не обо мне ли? — Он ослепительно улыбнулся.

— Не совсем. Хочешь пива?

— Спасибо.

Шарлотте казалось, что она стала лучше понимать Силье. На вид Тенгель был ужасен. Но если привыкнуть к нему, то начинаешь замечать все хорошее, что заложено в этом человеке.

— Как мать? — спросил он у Шарлотты.

— Спасибо, хорошо. Только она теперь быстро устает и вынуждена подолгу отдыхать.

— Пойду-ка я посмотрю на нее. Пиво подождет. — Он быстро вышел.

Женщины удивленно посмотрели друг на друга, потом на липовую аллею.

— Он остановился у дерева моей матери, — произнесла Шарлотта.

— Господи, Шарлотта, думаешь, он…? Но это невозможно!

— Ты знаешь его лучше меня.

— Когда мы сажали деревья, он что-то шептал каждому деревцу, словно заклинания какие-то.

— Пойду-ка и я к матери. — Шарлотта поднялась.

9

Вдовствующая баронесса Мейден приняла Тенгеля в одном из своих покоев по втором этаже. На баронессе был капот, из-под которого виднелась ночная рубашка. Щеки покрывал нездоровый румянец.

— Итак, господин Тенгель, чем я заслужила такую честь? — улыбнулась она, не поднимаясь со стула.

— Ваша милость, — сдержанно, но приветливо ответил он. — Вы же знаете, что когда вам нездоровится, надо обращаться ко мне.

Она приподняла свои аристократические брови:

— Но я…

— Баронесса, нам нельзя терять времени, — мягкий тон Тенгеля помог ей расслабиться.

— Вы что, видите меня насквозь? Как вы…?

— Главное, что я знаю. Если вы скажите, где у вас болит, мне будет проще.

— Я знаю, что вы поможете, господин Тенгель. Но не все можно вот так прямо обсуждать.

— Можете довериться мне. Вы один из самых близких мне людей, вспомните, часто ли мы с вами обсуждали интимные детали болезней других людей из высшего