— Должен быть здесь. — Эшли смотрит на Бек, ожидая подтверждения. Сестра оторопело смотрит на пустой ящик.

Увидев, что бриллианта внутри нет, Дебора испускает удивленный вздох. Джейк поворачивается к ней и читает на ее застывшем лице правду, в которой она сама себе еще полностью не призналась.

— Что ты сделала?

Из помещения внезапно пропадает весь воздух, и Дебора опирается на стол, глубоко и медленно дыша по технике шавасана. Понимая, что дети смотрят на нее, она не поворачивается к ним. Невыносимо видеть обвинение на их окаменевших лицах, терпеть их еще не высказанные вопросы, защищаться — потому что, как только она начнет оправдываться, все это станет реальностью. Виктор уйдет из ее жизни.

— Пожалуйста, скажите мне, что я сплю, — говорит Эшли. — Такого не может быть.

— Дебора, — задыхаясь, обращается к матери Джейк. — Черт тебя дери, что ты натворила?

Только Бек молчит, онемев от развернувшейся перед ее глазами сцены.

— Дайте мне минуту. Надо подумать. — Дебора смотрит на царапины на поверхности стола. — Мы с Виктором заходили вчера посмотреть на бриллиант, но…

— Что значит «заходили»? Сюда нельзя просто зайти. — Джейк стискивает кулаки, пытаясь сдерживать гнев. — Этот алмаз арестован ФБР. Ты знаешь, сколько законов нарушила?

— Я ничего не делала. — Дебора поднимает глаза и видит во взгляде сына ненависть двадцатилетней выдержки. На лицах дочерей сочувствия не больше. — Клянусь вам, когда я ушла, алмаз был здесь, лежал в ящике. Я ни в чем не виновата.

— Как всегда, да? — Не дожидаясь от матери ответа, Эшли продолжает: — Ты никогда ни в чем не виновата. Ты всегда жертва.

— Не знаю, что вы хотите от меня услышать. Мы пришли, посмотрели на бриллиант и ушли. Всё. — Конечно же, она не рассказывает им об электрическом разряде, которым поразил ее алмаз, о множестве смертей, спрессованных в одном камне. Не упоминает, разумеется, и о признании Виктора в любви. — Но вообще-то… я могла выйти чуть раньше Виктора.

Джейк начинает бормотать, что Дебора глупа, беспечна, но почему это его удивляет? Проявляла ли она ответственность хоть раз в своей жизни?

— Ты не задумывалась, как это может отразиться на нас? Хотя что я говорю, конечно, нет. О нас ты никогда не думала.

— Неправда. Знаю, я не лучшая мама в мире, но я всегда любила вас троих.

— Может, тебе за это медаль дать? — огрызается Джейк.

— Не лучшая? Так ты себя утешаешь? — Эшли издевательски смеется.

— Пожалуйста, не набрасывайтесь на меня. Я не хотела, чтобы так получилось.

Эшли недоверчиво качает головой.

— И снова изображаем из себя жертву.

— Перестань это твердить, — просит Дебора. Слова детей причиняют ей не меньше страданий, чем обман Виктора.

— Жертва, жертва, жертва, — скандирует Эшли.

Бек, совершенно опустошенная, молча наблюдает за семейной ссорой. Она поднимает глаза к потолку, где в углу установлена камера. Что бы ни произошло с бриллиантом, все зафиксировано на видео. Агенты ФБР посмотрят запись и выяснят, что случилось. И эта сцена, когда Миллеры сорвались с цепи и ведут себя как неумные дети, тоже станет предметом их внимания. Все будет задокументировано.

Джейк широкими шагами расхаживает по помещению. Так закончится второй акт сценария о бриллианте — семья теряет камень.

— У тебя концы с концами не сходятся. Зачем Виктору красть алмаз? Он с самого начала помогал нам. Если бы он намеревался им завладеть, неужели стал бы ждать столько времени?

— Спроси об этом Бек. Она его привлекла. — Дебора тут же жалеет о сказанном.

Бек мгновенно забывает о камере в углу и о том, что идет запись. Ее трясет от возмущения, когда она поворачивается к матери:

— Не смей сваливать вину на меня!

Стоя перед своими разгневанными детьми, Дебора чувствует себя беззащитной, и ей отчаянно хочется закричать: «Разве вы не видите, что я убита горем?» На глаза наворачиваются слезы, но рыдания лишь вызовут еще больше ярости, больше ненависти. Отчасти она даже стремится навлечь на себя их злобу, только бы не мучиться от всепоглощающей пустоты при мысли о Викторе, о гостиничном номере в Венеции, где они никогда не поселятся, о любви, в которую она все еще верит.

К ее удивлению, Джейк переключается на Бек.

— Зачем ты обратилась к Виктору?

— Какие у тебя основания доверять ему? — подхватывает старшая сестра.

— Эшли, ты действительно хочешь поговорить о доверии к мужчине, который оказывается преступником? — язвит Бек.

— Не смей, — предупреждает ее сестра.

Но Эшли разозлила Бек, и теперь ее уже ничто не остановит.

— Это не я витала в облаках, пока мой муж обдирал фирму на полмиллиона.

— Райан украл полмиллиона долларов? — ужасается Дебора. Она подслушала разговор дочерей о проблемах Райана с законом, но не подозревала, что речь идет о краже такой суммы.

— Шестизначной зарплаты ему, видимо, не хватало, — продолжает атаковать Бек.

— Перестань, — умоляет Эшли.

От садистского удовольствия на лице Бек Дебору передергивает.

— Что такое, Эшли? Не можешь смириться с тем, что твоя идеальная семейная жизнь — одно вранье? И зачем ему, интересно, понадобилось столько денег? Чего вам не хватало? Что он пытался улучшить в своей жизни среди навороченных машин, драгоценностей и манерных ресторанов?

— Прошу тебя, прекрати.

— Нет, правда. Что тебя, в самом деле, так расстраивает — что твой муж сядет в тюрьму или что ты больше не будешь водить «мерседес»?

Эшли некоторое время выдерживает взгляд Бек, но выражение лица у сестры совершенно бездушное. Она буквально видит, как Бек мысленно формулирует новые оскорбления. К глазам Эшли подступают слезы, и она выбегает из хранилища, не дожидаясь очередной жестокой реплики Бек.

— Очень мило, — говорит Джейк Бек. — Ваши диалоги всегда были увлекательны.

— Диалоги — твой конек. Жду не дождусь увидеть, какое воплощение эта сцена получит на экране, как ты ее перекроишь в своих интересах.

— В моих интересах? Да ты понятия не имеешь, в каком ужасном положении я нахожусь.

— А-а, вот и бедняжка Джейк! — Бек уже не может сдерживать сочащийся из нее яд: брат сам виноват, что Кристи его выгнала, и вообще это курам на смех, что он, Джейк Миллер, собирается стать отцом.

Джейк опускается на пол. Все, что она говорит, кажется справедливым. Конечно, он смешон.

— Я все потерял.

— И это, по-видимому, тоже моя вина? — В глазах Бек нет теплоты, в голосе нет сочувствия.

— Не свяжись ты с Виктором, алмаз был бы на месте. Можешь сколько угодно поливать грязью меня, Эшли. Это не меняет того факта, что ты во всем виновата.

Бек отшатывается, словно он ударил ее. Типичный случай. Бек хорошо умеет хаять других, но не способна справляться с упреками в свой адрес.

— Во всем виновата