не будет освещаться в прессе. А может, это из-за «Флорентийца»? Но Эшли никогда не подозревали в краже. И все же что-то отпугивает людей от дома. Эшли кусает ногти, но потом спохватывается. Она перемешивает буклеты у входной двери, создавая впечатление, что кто-то их уже перебирал, прячет в кухонный шкаф три печенюшки, оставляя на противне свободное место, и залпом выпивает бокал просекко. Подъездная дорожка по-прежнему пуста.

В первый раз после того, как она в слезах вылетела из хранилища, ей хочется позвонить Бек. Сестра знает, как погасить ее тревогу, страх за Райана. Потом Эшли вспоминает ее жестокие слова. Если позвонить, неизвестно, какая из двух Бек возьмет трубку — та, которая обещала, что они все преодолеют вместе, или та, из-за чьих нападок Эшли теперь чувствует себя такой одинокой.

К трем сорока пяти она выпивает еще один бокал просекко. Дом выглядит идеально. Он и правда идеален. Как так получилось, что никто не пришел? Что станет с ее мужем, если они не продадут дом? Приговор обещали смягчить при условии возврата денег. Эшли не хочет знать, какой тюремный срок дают за кражу полумиллиона долларов, а потому идет в кухню за третьим бокалом игристого вина.

В самом начале четвертого во дворе шуршат шины. Райана с детьми Эшли ждет только через полчаса. Она быстро выливает остатки вина из бокала в раковину и вытирает тыльной стороной кисти глаза. Когда она приклеивает на лицо улыбку, готовая солгать родным, что все прошло замечательно, в дом входят два незнакомца, а сразу за ними еще одна пара.

Хотя Дебора настаивает, что первое правило переезда — брать только то, что вмещается в Красного Кролика, Бек нанимает грузовик с рабочими. Дебора сопротивляется, пока не видит гладкий серый диван, который Том когда-то приобрел для квартиры на Фэйрмаунт, телевизор с плоским экраном и барную тележку середины века, которую вносят в дом три здоровяка.

— Тому это все не нужно? — спрашивает Дебора Бек, когда два грузчика тащат вверх по лестнице старинный комод.

— Я не интересовалась.

— Вот молодец, — отвечает Дебора, плюхаясь на новый диван.

Прошло две недели с тех пор, как исчез Виктор, и Бек самой не верится, что она снова переезжает в дом на Эджхилл-роуд. Она прожила одна пятнадцать лет. Теперь, в тридцать шесть, она возвращается и почему-то не чувствует себя неудачницей. Несмотря на близкие отношения с Хелен, она не думала об этом доме как о пристанище, куда она всегда может вернуться. Только когда Дебора поселилась здесь и разукрасила интерьер, Бек пришло в голову, что она снова может бросить здесь якорь.

— Я собираюсь уволиться, — сообщает Бек матери.

Вообще-то у нее это вырвалось случайно. На самом деле она и сама еще не вполне осознает свое решение. После исчезновения Виктора с бриллиантом обстановка на работе изменилась. С тех пор как Бек выгнали из юридического института, прошло семь лет. Семь лет она зализывала раны. За это время она могла подать заявление на восстановление, доказать, что раскаивается в обмане и взялась за ум. Но она потратила эти годы на то, чтобы стать лучшим помощником юриста в фирме, которого заботил только успех дела, независимо от того, прав клиент или нет. Теперь, когда алмаз пропал и Бек не разговаривает ни с братом, ни с сестрой, победа в суде больше не кажется такой уж важной целью.

— А я начинаю новое дело, — говорит Дебора. — Составление букетов. Хочешь помочь мне?

Бек никогда не разделяла материнской любви к цветам, и она определенно не настолько глупа, чтобы вести бизнес вместе с Деборой. Однако она отвечает:

— Конечно, пока я не придумаю, что делать дальше.

Самый высокий и мускулистый грузчик стучит по стенке, чтобы привлечь их внимание.

— Мы закончили. — В одной руке он держит планшет, в другой конверт-пакет. Бек идет через комнату, чтобы расписаться в бумагах. Рабочий читает имя на конверте.

— Кто из вас Дебора Миллер?

Мать с удивлением берет конверт и видит, что обратного адреса на нем нет. Дебора надрывает бумагу и заглядывает внутрь. Там лежат пакетики с семенами. Дебора ахает, мчится наверх и закрывает за собой дверь спальни. Там она прислоняется спиной к двери и прижимает конверт к груди.

Дельфиниум, бодяк, львиный зев, нарцисс и ромашка — составляющие веника, как назвал Тайлер букет, доставленный на крыльцо после ее первого свидания с Виктором.

Джонсоны вынуждены взять кредит под залог дома, но им хватает денег, чтобы рассчитаться с компанией Райана и еще заплатить за три месяца аренды нового жилища. Оно значительно меньше, чем прежнее, но в том же районе, где находится школа Лидии и Тайлера. Детям приходится спать в одной комнате. Поначалу они оба в упор отказываются, но, несмотря на жалобы, им нравится делить одну комнату. Эшли разрешает им поставить в комнате телевизор, и сын с дочерью допоздна играют в видеоигры, отчего спускаются в кухню к завтраку спотыкаясь и со стеклянными глазами.

Утром перед оглашением приговора Райану Эшли надевает свой старый костюм — юбка с пиджаком. Адвокат Райана считает, что она должна пойти на слушания вместе с мужем, чтобы напомнить судье о семье подсудимого. Когда сын и дочь вваливаются в кухню, где Райан складывает для них обед в контейнеры, Лидия с беспокойством смотрит на мамин деловой наряд. Дети знают, что сегодня решающий день. Встревоженный взгляд дочери заставляет Эшли подумать, как переживут его дети, приехав после школы в этот пустой чужой дом. Адвокат заверяет Райана, что его не возьмут под стражу в зале суда, а дадут две недели, чтобы явиться для отбывания наказания. Пока Тайлер и Лидия едят блинчики, Эшли отводит Райана в сторону.

— Я не могу пойти сегодня с тобой.

— Эшли…

— Я должна остаться с детьми. Не знаю, о чем я только думала, когда мы договорились. Они вернутся домой одни…

Райан кивает. Ему тоже не пришло это в голову.

— Подбросишь меня до станции, когда мы завезем детей в школу?

Эшли представила, как Райан в одиночестве возвращается на поезде домой, и сердце у нее сжалось, но это часть его наказания, дети не должны расплачиваться по его долгам.

— Ну, все, — произносит Райан жене, когда она въезжает на парковку около железнодорожной станции. Они вместе смотрят на толпу, ожидающую поезда на платформе. — Прости меня. Не знаю, достаточно ли я говорил это. Я очень виноват. Все, что я сделал… — Райан продолжает перечислять все несчастья, которые навлек на нее. Эшли не в силах больше выслушивать его сожаления. Он извинялся уже столько раз, что это начало