Джон Гелбрайт остановился рядом с машиной Уильяма Самнера на улице Чичестера и заглянул через стекло в салон. Погода стояла прекрасная, тепло от нагретой солнцем крыши автомобиля согрело лицо. Он пошел по дорожке к квартире Анжелы Самнер и позвонил в дверной звонок.

— Добрый день, миссис Самнер, — произнес инспектор, увидев ее беспокойные глаза в щель. — Думаю, Уильям должен быть здесь. — Он бросил взгляд на припаркованную машину. — Можно войти?

Со вздохом она сняла цепочку и широко распахнула дверь.

— Я хотела позвонить вам по телефону, но он вырвал вилку из розетки.

Гелбрайт кивнул:

— Мы пытались набирать ваш номер несколько раз, но ответа не было. Если телефон не подключен, все объясняется именно этим. И я подумал, что нужно съездить.

Она развернула кресло, чтобы проводить его по коридору.

— Он без конца повторяет, что не знает, что делать. Значит ли это, что он убил ее?

Гелбрайт положил руку ей на плечо, чтобы успокоить.

— Нет. Ваш сын не убийца, миссис Самнер. Он любил Кейт и мог бы подарить ей весь мир, если бы она попросила.

Они остановились у дверей гостиной. Уильям съежился в кресле, обхватив себя руками, словно защищаясь, телефон на коленях, подбородок почернел от щетины, вокруг опухших от слез и недосыпа глаз красные круги. Гелбрайт озабоченно изучал его, признаваясь себе в том, что несет определенную ответственность за то, что Уильям оказался в таком жалком состоянии. Он мог бы простить себе, что вторгся в тайны Уильяма и Кейт в поисках справедливости, но это была холодная логика.

«Я мог быть добрее, — размышлял Гелбрайт, — всегда можно быть добрее, но, к сожалению, доброта редко помогает установить истину».

Он коснулся плеча Анжелы Самнер.

— Может быть, вы приготовите нам по чашке чая, — предложил Гелбрайт, отходя в сторону, чтобы женщина смогла развернуть кресло-каталку. — Мне бы надо остаться с Уильямом наедине, если возможно.

Она благодарно кивнула.

— Подожду, пока вы позовете меня.

Инспектор закрыл за ней дверь.

— Мы схватили убийцу Кейт, — сообщил он, присаживаясь на стул напротив Самнера. — Стивену Хардингу предъявлено официальное обвинение в ее похищении, изнасиловании и убийстве. Вскоре его отправят в тюрьму, где он будет ждать суда. Я хочу подчеркнуть, что Кейт непричастна к тому, что произошло с ней, напротив, она отчаянно боролась, чтобы спасти себя и Ханну. — Гелбрайт выдержал паузу, вглядываясь в лицо Уильяма, но реакции не последовало, и он продолжил: — Я не собираюсь делать вид, будто она не занималась сексом со Стивеном Хардингом до событий, которые произошли на прошлой неделе. Однако это была лишь мимолетная связь несколько месяцев тому назад, за которой последовала продолжительная кампания Хардинга, чтобы уничтожить ее. Тем не менее, а это очень важно, — инспектор преднамеренно приукрасил действительность в пользу Кейт, — она быстро решила положить конец этим отношениям, когда поняла, что замужество важнее, чем безрассудная страсть к человеку моложе ее. Беда Кейт в том, что она не смогла распознать в Стивене Хардинге эгоистичного и опасно незрелого человека, которого надо опасаться. — Последовала еще одна пауза. — Она была одинока, Уильям.

Сдавленные рыдания вырвались из груди мужчины.

— Я так ненавидел ее… Я понял, что Стив был больше чем просто случайным знакомым, когда она сказала, что больше не желает видеть его в нашем доме. С самого начала она флиртовала с ним, затем озлобилась, обзывала всякими словами… Я догадался, что она надоела ему…

— Это произошло, когда он показал тебе свои фотографии?

— Да.

— Почему он сделал это, Уильям?

— Он сказал, что хочет, чтобы я показал их Кейт, но… — Уильям поднес дрожащую руку к губам.

Гелбрайт припомнил то, что сказал Тони накануне вечером: «Единственная причина того, что Стив занимался порнографией, в том, что он знал: рассматривать фотографии будут неадекватные парни. У него не возникало проблем с сексом, поэтому он впадал в эйфорию при одной мысли о том, как они будут корчиться над его фотографиями…»

— Но он действительно хотел показать тебе их?

Самнер кивнул.

— Хотел доказать, что Кейт готова с радостью переспать с любым, даже с мужчиной, который занимается сексом с другими мужчинами, чем со мной. — Слезы струились у него по щекам. — Думаю, она сказала ему, что я был не очень хорош. Я заявил, что не хочу смотреть фотографии, поэтому он положил журнал на стол передо мной и… — Уильям закрыл глаза и произнес через силу: — посоветовал «расслабиться над ними».

— Он сказал, что Кейт спала с ним?

— Ему и не нужно было. Я понял, когда Ханна позволила ему поднять ее на руки на улице, что между ними что-то произошло… она никогда не позволяла мне делать это.

Слезы вновь полились из его усталых глаз.

— Но что же все-таки он сказал, Уильям?

Он собрался с духом и произнес:

— Что Кейт превратила его жизнь в ад, вытирая подгузник Ханны о его имущество, и если я не остановлю ее, он вынужден будет обратиться в полицию.

— И вы поверили ему?

— Кейт была… похожа на то, что он говорил. Она озлоблялась, когда не добивалась того, к чему стремилась.

— Вы показали ей журнал?

— Нет.

— Что вы сделали с ним?

— Хранил у себя в машине.

— Почему?

— Чтобы смотреть на него… запомнить… — Он уставился в потолок. — Чтобы было что ненавидеть, так я считаю.

— Вы обсуждали с Кейт это?

— Не было смысла. Она бы солгала.

— Так что же вы сделали?

— Ничего. Все продолжалось, словно ничего не произошло. Задерживался подолгу на работе… сидел в своем кабинете… избегал ее… Не мог думать, понимаете? Мне было по-прежнему любопытно, моего ли ребенка она носила. — Он повернулся, чтобы взглянуть на полицейского. — А он мой?

Гелбрайт вздохнул.

— Патологоанатом определил, что срок беременности четырнадцать недель. Значит, зачатие произошло в начале мая, а ее связь с Хардингом закончилась в конце марта. Могу попросить патологоанатома сделать анализ на ДНК, если вам нужно абсолютное доказательство, но лично я думаю, что нет сомнений в том, что Кейт носила вашего сына. Она не спала со всеми подряд, Уильям.

Он помолчал, чтобы Уильям понял смысл информации.

— Но нет сомнений и в том, что Стивен Хардинг ошибочно обвинил ее в действиях, которые раздражали его. Да, однажды она вытерла об него подгузник в порыве раздражения, но, возможно, только потому, что сама была недовольна тем, что доверилась ему. Настоящий виновник — друг Хардинга. Кейт отвергла его, поэтому он использовал ее в качестве щита для собственной мести, даже не рассматривая опасности, которой подвергал бедную женщину.