Он схватил реликвию, которую принес ведьме. Завтра утром он продаст все барахло Беами торговцам на рынке.

– Он похож на волка! – взвыла ведьма ему вслед, когда он уже выходил на холод. Ее слова преследовали его, пока он шел по улице, – то ли как эхо, то ли как отзвук в его голове, он не мог сказать.

Но на обратном пути он сделал кое-что неожиданное. С реликвией Беами в руке – ее продолжением – он пошел блуждать по переулкам, где когда-то гулял с ней. Он прошел мимо заколоченных фасадов, где когда-то покупал ей подарки, мимо бистро и баров, где они вели задушевные разговоры. Когда ему навстречу попадался кто-нибудь из членов его банды, он проходил мимо, не поднимая головы, держа руки в карманах, словно вспоминая тот миг, после которого повернуть назад было уже нельзя.

Больше всего его удивляло, как это он впал в такую зависимость от другого человека. Он, главарь банды, полувампир, которому доступно все, что он пожелает, и вдруг один, в пустоте, возникшей в его жизни на месте бросившей его жены.

Сегодня он чувствовал себя опустошенным.

Джерид пил чай и болтал с официанткой, у которой заканчивалась смена, но большей частью он делал наброски, быстро превращавшиеся в каракули. Он наблюдал за девушкой, болтающей с пожилым румелем, и дивился про себя: неужели это все, что ей приходится делать, и как ей это не надоест?

Сидя за столиком у окна, он смотрел на улицу перед бистро и коротал время, размышляя обо всем, что ему довелось повидать в этом безумном городе.

Дверь заведения отворилась, звякнул колокольчик, и Джерид вскинул голову – его нервы еще не пришли в норму. Можно подумать, гигантский паук сможет пролезть в такую небольшую дверь…

Вошли Беллис, Абарис и Рамон.

– Идемте с нами, Джерид, – окликнула его Беллис. – Сегодня нас ждет беседа в высоких сферах.

– Выпить не хотите?

Беллис похлопала себя по твиду:

– У меня всегда с собой. Хотя неплохо было бы хлебнуть для начала чего-нибудь погорячее, чтобы спиртное быстрее разошлось по организму.

Взобравшись на плоскую крышу, Джерид в темноте одну за другой передавал культистам карты, а Рамон и Абарис крутили их так и эдак, разглядывая при скудном свете уличного фонаря. При этом они шепотом обменивались быстрыми неразборчивыми фразами, так что Джерид весь извелся, гадая, что же они делают в этом городе. После недолгого обсуждения все карты были признаны годными и рассованы по карманам.

Когда обмен завершился, Беллис оживилась и радостно извлекла свою реликвию.

– Ну вот, здесь у нас чудесная ловушечка-приманка для паучков.

– Это? – Честно говоря, предмет не произвел на Джерида особого впечатления: обычный обсидиановый стержень со светящимся утолщением-луковицей на конце. Будь погода получше, у него, может, и прибавилось бы энтузиазма, но сейчас он совсем замерз.

– Конечно это, глупыш, – проворковала Беллис. – В его состав входит тектит, минерал, происходящий из другого мира, – ха, мы вечно так говорим, да? – поскольку находят его преимущественно в метеоритах; но, из чего бы он ни был сделан, прутик прекрасно зарекомендовал себя в деле, приманив к нам немало многоногих дружков-арахнитов. Мы аугментировали – тебе ведь знакомо это слово? – аугментировали частоту внутреннего контура схемы, и в теории мы и глазом не должны успеть моргнуть, как прибежит твой гигантский паук.

– А что потом? – спросил Джерид.

– Ах, потом. Над этим работали мальчики. Рамон?

Зловещего вида лысый наклонился и поднял небольшой мешок. Из него он извлек маленький бронзовый треножник, который установил на крыше, в нескольких шагах от них.

– Лучше отойдите подальше, – предупредил их Абарис и, раскинув руки, оттеснил их еще на несколько шагов. Затем вытащил из кармана обыкновенную палку и швырнул ее в треножник.

Реликвия никак не реагировала.

– Она и не должна была, палка слишком короткая, – шепнула Джериду Беллис. – А теперь смотри.

Рамон, заложив руки за спину, пошел к реликвии. Когда до нее осталась всего пара шагов, откуда-то взялся свет, его лучи слились в прутья клетки. Свет шипел и плевался, удерживая Рамона на месте. Тот с ухмылкой отвесил им шутовской поклон, и свет отразился от его лысины.

– Вот видишь, – объяснила Беллис, – твоему пауку, когда он придет, будет готов теплый и радушный прием.

– Да вы хоть сами-то понимаете, что вы гении, старичье? – восхитился Джерид.

– Только мудрец в состоянии оценить мудрость другого, – в тон ему ответила Беллис.

– Ну, я-то еще ничего не сделал, – запротестовал Джерид. – И буду так считать до тех пор, пока этот монстр не окажется пойманным и упрятанным за железную решетку. – Он дождался дезактивации клетки и, когда свет погас, растаяв во тьме, заметил, что магия реликвии, исчезнув, оставила по себе ощущение отсутствия, некоей незаполненной пустоты, и запах горелого. Джерид был впечатлен.

– Ну, давайте попробуем, – предложила Беллис, и они расположили устройства на крыше одно подле другого. И начали ждать, дрожа на холодном ветру.

Джерид нетерпеливо озирал раскинувшийся вокруг пейзаж из крыш, раздумывая о том, как, интересно, будут проявляться его потаенные страхи теперь, после его экспериментов с Беллис и ее волшебной сферой.

Нандзи ощутила призыв глубоко внутри, в самых основах своего существа. Ее затрясло, она села на кровати и украдкой оглядела комнату. Черная кошка у нее в ногах подняла голову.

– Что-нибудь не так, любимая? – спросил лежавший рядом Воланд, отрываясь от книги.

– Я не очень хорошо себя чувствую. Пойду налью себе выпить, а потом прогуляюсь по свежему воздуху.

– Может, лучше я тебе принесу?

– Нет, я сама. – Она отбросила простыни и встала. Прикрыв паучьи конечности юбкой и сапогами, она в считаные секунды спустилась по лестнице. У входной двери она задержалась, положив руки на косяки и разглядывая улицу в надежде обнаружить источник зова. Темные дома вырисовывались на фоне звездного неба, двое бездомных грели руки у торфяного костерка.

Что за странное ощущение выманило ее наружу в этот час? Оно было похоже на жажду. Все ее эмоции сгустились. Превратились в тоску по давно утраченной любви. В жалобу на гибель близкого друга. Но это был необычный призыв – он обращался… к ее другому «я». Тяга к инакости переполнила ее подобно яду, и она, не сходя с места, сначала обрушилась внутрь себя, как не выдержавшая кровля в пустой дом, а потом раздулась, превращаясь в громадного паука.

Захлопнув одной лапой дверь, она вскарабкалась по стене на крышу бойни. Оттуда весь мир виделся ей иначе, и она читала его, дешифруя идущие отовсюду загадочные вибрации. Превращаясь в паука, она всегда воспринимала город как кишение жизни и активности, но сегодня где-то далеко в этом копошащемся море ее ждало нечто столь прекрасное, столь манящее и соблазнительное, что она не устояла перед его зовом и пустилась в странствие по крышам со всей скоростью, на какую была способна.