Теперь оставалось только признаться им в своем постыдном страхе и надеяться, что они сумеют помочь ему и с этим.

– Беллис, вообще-то, есть еще кое-что. Правда, немного… гм… личное.

– Значит, все дело в этом, вы боитесь именно прикосновений?

Джерид смущенно кивнул. Ему нелегко было признаваться в своем страхе, а тем более обсуждать его в деталях. Даже для самого себя ему было неловко открывать эту область своего сознания. Помогло лишь то, что он говорил об этом с женщиной.

– Стоит мне только представить его прикосновение, и я теряю контроль. Они такие быстрые и непредсказуемые. Никогда не угадаешь, что они будут делать дальше. Знаю, это звучит смешно. Подумать только, сотрудник инквизиции боится пауков.

Беллис сжала ладонь Джерида в своей так крепко, что он ощутил каждую ее шероховатость.

– Милый вы мой, это куда более заурядная реакция, чем вам кажется. Я видела крупных военачальников, которые терялись и двух слов не могли связать, когда им приходилось выступать перед кучкой народу. Я видела варваров, которые в определенные вечера не отваживались высунуть нос из дому из-за предсказаний астролога. Страх – в особенности такой сильный – часто является результатом пережитого в детстве, но мы, культисты, верим, что многие фобии уходят своими корнями в инстинкт самосохранения, примитивное эхо нашей эволюции. Быть может, кто-то из ваших далеких предков умер когда-то от укуса такой твари! – Уверенно улыбаясь, Беллис окинула взглядом пустое бистро.

День разгорался, все посетители разошлись по своим делам, включая и двух ее компаньонов. Снаружи потемнело; через окно они наблюдали, как напротив бистро расположился было какой-то уличный торговец со своими товарами, но подоспевшие военные его прогнали. Вокруг царило необычайное спокойствие, лучшего места для обсуждения фобий Джерида нельзя было и придумать.

Беллис извлекла из своей сумки стеклянную сферу, такую тяжелую, что держать ее приходилось двумя руками, и положила на стол.

– Взгляни на это чудо. – Раскрыв ладони, она смотрела на него с таким восторгом, что Джерид понял – от него ждут аналогичных эмоций.

– Реликвия? – спросил он.

Сфера была прозрачной, однако в ее глубине пульсировали разноцветные огни, похожие на короткие вспышки молний.

– Временами мы так предсказуемы, – мотнула головой Беллис. – Реликвия для того, реликвия для этого… Наверное, мы просто привыкли обращаться с жизнью так, словно для всего существуют готовые рецепты. В общем, мы зовем эту штуку «флараор фолд», что в переводе означает «фальшивый мир».

– По мне, так обычный хрустальный шар, – проворчал Джерид, не переставая все же вглядываться в его глубину.

– Ну да, конечно! – Беллис расхохоталась, причем так громко, что шар чуть не треснул.

– И что эта штука делает?

– А ты погляди. То, что она тебе покажет, будет ненастоящим, но, если хочешь избавиться от своих страхов, ты должен будешь его коснуться. Давай.

Джерид, уступая, коснулся левой рукой…

п

о

в

е

р

х

н

о

с

т

и

и вдруг, провалившись сквозь грозовые тучи безумно яркой раскраски, оказался где-то еще.

Тепло? Окружающее обрело четкость, и он обнаружил, что стоит в своем старом виллджамурском доме – точнее, в спальне, загроможденной вещами, – только вокруг него все яркое, очень яркое. В окна лил молочный свет слишком желтого и как будто окруженного дымкой солнца, но, как только его глаза привыкли, мир вокруг стал более обыденным.

Раздался голос Беллис, правда, где он звучал – вдали или внутри его головы, – он так и не понял.

– Помни, это всего лишь контролируемое видение, воссозданный в воображении мир. Он ненастоящий!

– Что я должен делать? – спросил Джерид.

– Походи или сядь отдохни. Расслабься!

– Легко сказать.

Джерид растянулся на знакомых простынях, хрустящих от чистоты, потянул носом знакомый запах духов Марисы, откуда-то взялся бокал с виски. Приятно было воображать то, что он так любит.

– Удобно?

– Кажется, да.

– Сейчас кое-что произойдет, но помни, это только образ. Я буду его контролировать.

– Ладно…

Пространство искривилось, и возник образ. Джерид застыл. Вот он, на полу, у изножья кровати, в стеклянном ящике, – паук размером с его кулак. Знакомые ощущения немедленно овладели им: тяжесть, стеснение в груди, нет, не просто в груди, а прямо в сердце, точно на пороге смерти. У него перехватило дыхание. Он зажмурился.

– Смотри на него не отрываясь, ясно? Ничего он тебе не сделает, глупый Джерид. Он ведь заперт, и к тому же он ненастоящий. Это просто картинка.

– Знаю, но…

– Никаких «но»! Сосредоточься, если хочешь избавиться от страха.

Со вздохом открыв глаза, Джерид уставился на паука. Тот, хотя и не такой большой, казалось, тоже смотрел на него. Джерид почувствовал, как у него окаменел хвост, а сердце забилось где-то в горле.

Беллис давала ему указания издалека, Джерид нехотя повиновался. Иногда ее слова казались смазанными, словно он плохо слышал, однако теперь он уже понимал, что они возникают непосредственно у него в голове. Вот она скомандовала Джериду пройтись по комнате. Потом велела заглянуть в стеклянную коробку. Приложить ладонь к стеклянной стенке снаружи. Проделать еще целый ряд действий, которые казались бесконечными, неприятными, а то и глупыми. И каждый раз ее слова звучали прямо внутри его черепа. Раз или два в его памяти мелькнули обрывки детских воспоминаний: его мать, визжа от ужаса, стоит посреди кухни на стуле, по полу бежит большой мохнатый паук, а пьяный отец вваливается в кухню с книгой, чтобы прихлопнуть его.

Джерид сделал все, что ему было велено, и с удивлением обнаружил, что под конец уже не испытывал такого парализующего страха, как раньше. Конечно, было большим облегчением знать, что паук ненастоящий, что это лишь образ, запертый в нереальном мире. И все время, пока совершался этот ритуал, Беллис продолжала излагать ему свои теории о природе страха: событие случится и пройдет, забудется, едва он окажется в ином окружении, но ощущение не сотрется из памяти совсем, а сохранится на годы и, как только ситуация повторится, всплывет непрошеным. Джерид не знал, что об этом думать, как вдруг…

о

к

а

з

а

л

с

я

в том же самом кафе, за столиком, сжимая в ладонях стеклянную коробку. В ней, совсем близко от его лица, сидел паук, но паники, от которой, казалось, вот-вот остановится сердце, больше не было, и это потрясло его. Беллис сидела напротив, попивала свой чай и удовлетворенно улыбалась.