– А как же я? – окликнул его охранник, горло которого по-прежнему весьма неприятно щекотало лезвие джангурского ножа.

– Не зли меня, – оглянувшись, погрозил бело-голубому Валтор.

По мере того, как расстояние между Валтором и скафлером, чью грудь украшали две петли галунов с серебряными наконечниками, сокращалось, на лице рамона все отчетливее проявлялся зловещий оскал, похожий на уродливый шрам, оставленный острой бритвой. Даже Хаттону сделалось не по себе, когда он взглянул на Прея. Он представить себе не мог, что должно быть на душе и в голове у человека, лицо которого вдруг сделалось похожим на маску из застывшего стекла. И он на самом деле здорово испугался. Не самого Валтора, разумеется, а того, что Прей может сделать нечто такое, о чем сам потом крепко пожалеет.

Подойдя к скафлеру, Валтор спросил только:

– Узнаешь меня?

И тут же, не дожидаясь ответа, ударил его правой рукой в челюсть.

Удар был короткий, почти без замаха, но настолько точно выверенный, что только стоявший позади скафлера рамон не позволил ему упасть.

Валтор болезненно поморщился и потряс рукой с разбитыми о челюсть скафлера костяшками.

Двухгалунный тряхнул головой и языком слизнул кровь, текущую из прикушенной губы.

– Легко бить того, у кого связаны руки, – сказал он и даже попытался усмехнуться.

– Тебе ли этого не знать, – ответил Валтор.

И тут же ударил скафлера с левой руки.

И снова стоявший у него за спиной рамон не позволил Барсукову упасть.

Колени у скафлера подгибались, да и ориентацию в пространстве он частично потерял.

– Хватит, Прей, – сказал Хаттон.

– Последний раз.

Коротким прямым ударом Валтор сломал скафлеру нос.

Голова Барсукова откинулась назад.

– Он вырубился, – сообщил рамон, благодаря которому скафлер все еще стоял на ногах.

– Что он тебе сделал? – спросил Хаттон.

– Сначала подставил меня с убийством, потом – пытал в отделении. И все ради того, чтобы Дунгаев смог загнать меня в Усопье с капсулой вирусов для Элиша Турсуна.

Хаттон оценивающе посмотрел на разбитое лицо Барсукова.

– Ну, в общем, заслужил.

Узкий коридор, по левую сторону которого тянулись беспорядочно пронумерованные двери, Дунгаев, по всей видимости, решил превратить в последнюю линию обороны. Света в коридоре не было. И, как только рамоны вошли в него, из дальнего конца раздалась пулеметная очередь.

– Долбить-колотить! – выругался сквозь зубы Вик Нестеров, получивший пулю в ногу.

– Тут даже Иона не поможет, – мрачно изрек Эль-Фуэго после того, как они снова отступили в холл.

– Справимся без Ионы, – уверенно заявил Валтор. – Где Барсуков?

– Заперт вместе с остальными, – отозвался Хаттон.

– Тащи его сюда.

Барсуков пришел в себя после экзекуции, что устроил ему Валтор, но вид у него был ужасный. Физиономия скафлера опухла и была похожа на подушку с очень неаккуратно нарисованным на ней лицом.

– Ты, – указал на Барсукова пальцем Прей. – Пойдешь первым.

– Не пойду, – не разжимая разбитых губ, промычал скафлер.

– У тебя нет выбора.

Валтор взял в руку пистолет, снял с предохранителя и приставил ствол к голове скафлера.

– Иди ты…

Барсуков шмыгнул расквашенным носом.

По всему было видно, он не станет выполнять приказы рамона, чего бы это ему ни стоило.

– Ну, ладно.

Большим пальцем рамон опустил флажок предохранителя и кинул пистолет в кобуру. Вид у него при этом был такой, будто он смирился с тем, что скафлер ему не по зубам. Ему, конечно, неприятно это осознавать, но сделать он ничего не может.

Но в следующую секунду Валтор схватил скафлера за шиворот, рывком поднял на ноги, протащил по холлу и пинком под зад затолкнул в темный коридор.

– Не стреляй! – в ужасе закричал двухгалунный. – Это я! Барсуков!

То ли его не услышали, то ли не поверили, то ли не придали его словам значения. Длинная пулеметная очередь перерезала тело начальника личной охраны Кира Дунгаева пополам.

Но прежде чем скафлер упал, Валтор из-под его руки кинул гранату.

И как только громыхнул взрыв, рамон рванул вперед, перепрыгнул через мертвое тело, добежал до первой двери и ударил ее плечом.

Дверь оказалась заперта. Что, в общем, было и не странно.

Валтор откинулся назад, оперся спиной о стену коридора и ударил дверь ногой.

В удар он вложил не только всю свою силу и злость, но и желание жить. Пулемет в конце коридора мог заработать в любую секунду. Тогда он окажется в чрезвычайно глупом и совершенно невыигрышном положении.

Замок с треском вылетел из двери. Валтор рванул дверь на себя и влетел в ярко освещенную комнату.

В первый момент он ничего не увидел, поэтому, дернув стволом автомата из стороны в сторону, страшным голосом закричал:

– Все на пол! На пол, я сказал!

Когда же зрение адаптировалось к яркому свету, Валтор увидел, что находится в большом кабинете, как две капли похожем на тот, в котором он впервые встретился с Киром Дунгаевым.

Пол, застеленный ковровым покрытием с густым темно-зеленым ворсом, стены, украшенные трехмерными, движущимися панно, на которых запечатлены различные природные зоны. Узкие шкафы, на открытых полках которых, между красивыми корешками толстых старинных книг стоят различные безделушки – одни не представляют никакой ценности, другим же цены нет. В дальнем конце – большой, массивный письменный стол на ножках, расставленных в стороны, как лапы зверя, готовящегося дать отпор вторгшемуся на его территорию противнику. На столе – ни единой бумажки. Только красная сафьяновая папка и антикварный письменный набор – пять авторучек в мраморной подставке.

На ковре лежали двое в светло-серых деловых костюмах. Руки и ноги их почему-то были раскинуты в стороны, что делало их похожими на странные морские звезды. А вот на охранников в бело-голубых спортивных костюмах они были совершенно не похожи.

– Встать! – коротко скомандовал Валтор.

Неуклюже и неловко, но изо всех сил демонстрируя усердие и старание, светло-серые поднялись на ноги.

Один был высокий и худой. Другой – маленький, едва достающий приятелю до плеча, чуть полноватый. Высокий был брюнет. Низкий – рыжий. У высокого был длинный нос и тонкие губы. У низкого – нос-пуговка и пухлые, вывернутые наружу губы. Они представляли собой два совершенно разных типа внешности. Но при этом были чем-то удивительно похожи. Волосы у обоих были коротко подстрижены и гладко зачесаны назад, да еще и покрыты лаком, чтобы не топорщились. Подбородки – узкий, вытянутый у высокого, срезанный, с ямочкой у низкого, – были гордо вскинуты вверх. А глаза – смолянисто-черные и бледно-голубые, будто выцветшие, – лучились преданностью и желанием угодить, выполнить любой приказ, сдвинуть горы, если потребуется, по мановению пальца хозяина. Оба представляли собой один и тот же тип личности. Не столь уж редкий, на самом деле. Однако нечасто встречающийся в таком рафинированно чистом виде. Это были люди-прилипалы, живущие по тем же правилам, что и их водные сородичи.