30 марта 1867 года в Вашингтоне, был подписан Договор на английском и французском языках («дипломатические» языки), официального текста договора на русском языке не существует. Стоимость сделки составила 7,2 миллиона долларов золотом. К США переходили весь полуостров Аляска, береговая полоса шириной в 10 миль южнее Аляски вдоль западного берега Британской Колумбии, Алеутские острова…

Один «аляскинский» феномен общественного сознания – гипотетическая «аренда на 99 лет» – мы рассмотрели. Какой следующий «аляскинский» пункт? Конечно: «продажа за бесценок», «задарма»… Сравнить все необъятные сокровища Аляски и – 7,2 миллиона долларов, пусть даже и переведённые услужливыми справочниками по курсу 2007 года в 104 миллиона долларов!

А. Зинухов в статье «Преступная сделка» разбирает и то, как русского представителя «обсчитали»:

«7 200 000 долларов должны были быть выплачены наличными, причём “золотой монетой”… Сразу после ратификации договора министр иностранных дел Горчаков передал все полномочия по завершению данного дела в министерство финансов, чей представитель обязан был, получив наличные “золотые монеты”, доставить их на российский военный корабль и по прибытии в Петербург передать в государственное казначейство. Вместо этого барон Стекль, даже не пытаясь протестовать, получил чек на 7 200 000 гринбеков, которые котировались значительно ниже золотых долларов. Фактически “оплошность” барона стоила 1 800 000 долларов. В пересчёте на золотую наличность он получил 5 400 000 золотых долларов…»

Наше «геополитическое возмущение» можно усилить, например, ещё одним фактом: о сокровищах Аляски на момент её продажи было не только известно, – уголь и золото там уже добывались.

Но сколько ещё «пунктов преступной продажи» не добавляй, все они будут перечёркнуты одной простой констатацией: это не была «продажа»! В том смысле, по-моему, что «продажа территорий» государствами, пусть в договорах это так и называется, всё равно – НЕ продажа, это в определённом смысле «проигрыш войны». Спокон веков территории переходили туда-сюда по результатам войн. Но иногда государство (правительство) мысленно проигрывало, прокручивало в воображении (или даже в генштабах) будущую войну и… проиграв её, пыталось оценить в деньгах своё предвидение.

«Виртуальный победитель» так же прикидывал свои потери, связанные с завоеванием, и начинались «мирные переговоры». То есть в терминах, какие я предлагаю расставить: в 1867 году продавалась/оценивалась – НЕ Аляска со всем её золотом, пушниной. Продавалась/оценивалась война за Аляску .

За подтверждением этой мысли, возможно, походящей на парадокс, шутку, не надо ходить далеко. Совсем недалеко (географически и хронологически) проходили подобные же события.

В 1803 году Наполеон «продавал» Луизиану. Вообразите эту громадную территорию (2 100 000 км2, четверть нынешней площади США) в бассейне реки Мииссисипи, самая середина, сердцевина страны, местами возделываемая на тот момент более 100 лет! С большим городом и портом Нью-Орлеаном. И продавалась она за сравнимую с Аляской сумму – 15 миллионов долларов.

Общий размер проданной территории Аляски – 1519 тысяч кв. км, следовательно, продажная цена квадратного километра = 4,73 доллара, или 1,9 цента за 1 акр.

А цена луизианского акра – 3 цента/акр.

НО проявим всё же дотошность, необходимую, наверно, в подобных торговых делах и узнаем: оказывается, американцы несколько лет до этого пытались купить один только город, важнейший в регионе порт Нью-Орлеан, за… 10 миллионов долларов.

Значит, на саму Луизиану, за вычетом Нью-Орлеана, остаётся 5 миллионов. Значит, пашни, луга и степи Луизианы ушли по 1 цент/акр – дешевле гектара аляскинских льдов.

Но Наполеон ведь не был сумасшедшим (то ж всё-таки был ещё 1803 год, а не… 1812-й )! То есть и он тоже, получается, продавал не Луизиану, а «войну за Луизиану». Он увидел свой стратегический вакуум между Францией и той провинцией: Океан. А на нём – британский флот.

Как сказал Аристотель: «Природа не терпит пустоты»… Добавим: «и Великобритания – тоже».

Точно такой же стратегический вакуум был между Россией и Аляской. Да, Невельской с Муравьёвым пробили амурский путь от Забайкалья до Тихого океана и это немного сказалось на ходе (но не на исходе !) Крымской войны: отбили первую атаку на Камчатку и спаслись в устье Амура от второй. Но Крымская война была (в предлагавшихся мной терминах): «Первой логистической войной», а отнюдь не «Последней…» . Планки соревнования держав в тонно-километрах продолжали подниматься, а наши железные дороги в тот период только подходили к Волге.

В раздумьях о продаже Аляски главный вопрос царя Александра II был не: «Почём?», а: «Как отстоять, сохранить?». Оставление территорий вообще унизительно, подрывает саму философию государства, примерно так же как унизительно проиграть войну (ещё раз к «парадоксу продажи» двумя страницами выше). Именно вопрос «Как сохранить?» царь и задавал своим министрам, военачальникам, и, получив ответы, сводящиеся к… по сути: «А никак!», дал добро ждущей компании великого князя Константина и барона Стекля.

Вот почему, соглашаясь с пафосом, например, автора той статьи «Преступная сделка» – да, хорошо бы сберечь Аляску! – я никогда не соглашусь с его оценкой роли нашего великого императора Александра II. Это пример декларированного мной подхода с упором на косвенные свидетельства и факты со «смежных полочек». Продажа Луизианы и определение «цены на Новый Орлеан» – история, случившаяся за полвека до аляскинской. Торговались янки с Наполеоном, в информации об этом нет даже теоретического места для каких-либо про и анти российских передёргиваний. И привлечение луизианского файла даёт возможность по-новому и более объективно оценить аляскинскую продажу. А то ведь десятки статей, а считая перепечатки и сотни заточены по простейшему принципу: «Ах, 7 200 000 (одну только эту цифру зазубрили и твердят) долларов! Ах предательство! Ах этот Александр II!»

В чём великая разница царствований и войн «Николая Крымского» и «Николая Русско-Японского»? «Крымский» был уже третьим в череде наших загулявшихся геополитических транжир и Дон Кихотов! Пускай наш Великий Кредитор был терпелив, но сама логика его обмана, задурения, завела государство в полный тупик, отдав «бразды правления» таким персонам, как Несельроде…

Но в отличие от Николая I Николай II унаследовал и сильную, восстановившуюся в период «ДвуАлександрия» державу, и людей вроде Драгомирова, Менделеева, Чихачева, Победоносцева и Витте.

Далее речь о том хаосе событий, исторических фигур, их действий, их нынешних оценок, называемом у нас «эпохой Николая II».

Существуют работы энциклопедического характера: «Царствование императора Николая II» профессора С. С. Ольденбурга, переизданное в 1990-х годах, «Очерки дипломатической истории Русско-японской войны (1895–1907)» Б. А. Романова. Я не претендую даже на кратчайший перечень всех добросовестных изданий, но проблема в том корпусе книг, статей, которые создают упомянутый хаос, размывают в истории России начала XX века сами базовые критерии: успех/неуспех, работа/блажь.