Теперь я посмотрела на нее иронично. Сама-то верит эту в «теоретичность»?.. Выпила наконец несчастный кофе, откинулась на спинку стула и рассеянно посмотрела в окно. Метель мела так усердно, что, кажется, утром людям придется выпрыгивать из окон, дабы откопать двери подъездов…

…а в тюрьму ушли уже три часа назад. И, пожалуй, я согласна с Томкой. Я лучше там кончусь, чем здесь рехнусь от беспокойства. И хочу лично убедиться, что всё получилось. И если «тюремная бригада» не справится, завязнув в драках с нечистью, я не их буду винить, а себя — потому что сидела на попе ровно и не сделала ничего… безрассудного и очевидно глупого. И, пока Совесть не изменила окончательно мои новые жизненные взгляды…

— Для начала нам нужен проводник, — я встала и подошла к окну. — И я знаю, где его достать — не мертвого, как в легенде, но…

— Где? — Томка аж подскочила, едва не уронив стул. — Кто?

— «Кошки», — пояснила, обернувшись. — Ангелина и Толик. Это и их территория. И вряд ли им захочется покидать насиженное место из-за повторения тюрьмы. Думаю, они согласятся проводить. Дальше. Ключ — прямой путь до тюрьмы. А ключ, то есть Зоя…

— …это запах, — подруга улыбнулась. — Да, я его хорошо помню. Пойдем по ее запаху, как по тропе. Что еще?

— Самое сложное — жизненные силы. Где их взять?

— Я думала об этом, — Томка наморщила нос. — Теоретически мы с тобой… немного местные. То есть тамошние. Нечисть же родом из мира мертвых, бесы — точно. У меня должен быть иммунитет, хотя моя бесиха и родилась здесь. С тобой сложнее. Но если мир меня примет, я смогу подпитывать тебя.

— Если? — повторила тихо. — Теоретически?

— Бредово, да, — согласилась она, — но, Ульяш, — и желтые глаза тревожно блеснули, — мы должны там быть. Наше дело не закончилось. Я это чувствую, да и ты… тоже.

Я кивнула согласно.

— Что еще?

— Еще — Пламя, — я припомнила прощальную речь тети Фисы, — которое жаждет подселиться к живому и убивает неготовую ведьму. И я не знаю, в каком оно виде, успели ли его собрать… Тетя Фиса сказала, что оно покидает хуфий-стражей и сидит в тюремных камнях, пока собственно тюрьма не пролезла в мир живых. Может, оно набросится на нас, а может… и хорошо, что набросится, — я бодро улыбнулась. — Быстрее найдут и соберут.

…если уже не собрали, а мы мечемся почем зря. Или — не соберут и не вынесут. И тюрьма опять отдалится от мира живых, чтобы вынырнуть через сто шестьдесят лет. И пока она рядом… надо успеть.

— Теоретически нас Пламя убить не должно, — заметила Томка. — Мы подготовленные.

И я поняла, о чем она. О нечисти. И об обостренном чувстве своей территории.

— Это… тринадцатая сфера?

— Вероятно, — подруга склонила голову набок и прищурила желтые глаза. — Мы, ведьмы, давно перестали быть теми, кем должны быть. Превратились в бизнес-структуру. Делаем деньги вместо того, чтобы делать добро, и делать бескорыстно, потому что такова наша суть. Ведьмина доля. Так сказала Анфиса Никифоровна, прощаясь. И добавила: делайте то, что должно, а не то, за что заплатят, и будет вам и тринадцатая сфера, и Пламя, и истинная мощь ведьмы и Круга. Думаю, смерть от Пламени нам не грозит. Примем и усвоим. И все давно к этому идет. Что еще?

— Обратная дорога. И опять «кошки».

— В общем, выдвигаемся, — подытожила Томка.

Выдвинулись мы быстро. Переоделись, по уши залились допингом и отправились в метель. На выходе я позвонила Ангелине, и она сходу, не слушая объяснений, сказала, что будет ждать у фонтана. «Кошки» всё чуют. Томка в лифте обвешала меня амулетами, как новогоднюю ёлку. Я покорно стерпела. Эх, Жорик-Жорик… и Кирюша…

На улице сгустились снежные сумерки. Я натянула до бровей шапку, замоталась в шарф, надела перчатки и села верхом на коврик, поджидая Томку. Та устроилась позади меня и кивнула. И мы рванули. Экономя силы, я не стала использовать колпак — допинг, конечно, помог, и усталость сменилась полным сил возбуждением, но изношенность… Никуда не делась. И впервые в жизни меня посетило сомнение — в выбранном мероприятии, собственных силах и собственном же психическом и умственном здоровье. Согласиться на такую авантюру могла только ненормальная… Но Томка права. Это мое дело, и я не успокоюсь, пока не закончу.

Ветер норовил сдуть с ковра и сметал с курса, снег слепил глаза, и я летела по ощущениям — на канализационный запах, которому было всё нипочем. Допинг грел изнутри раскаленной печкой. Томка возилась и ерзала в нетерпении. Наверно, ей хуже. Моя территория — город и его жители, которые ощущались в относительной безопасности, а её — ведьмы и особенно Верховная. В снежной круговерти на секунду померещилось недовольное лицо тети Фисы. Но — померещилось… Да, когда меня ее запреты останавливали?

А у фонтана нас ждали. И если присутствие мастера Сима — даже в домашних халате и тапках — не удивило, то…

— Па?.. — я растерянно обняла коврик.

Отец, похожий на огромного снеговика, подошел вплотную, наклонился и заорал, перекрикивая вой ветра:

— Улька, еще хуфии нашлись! Три штуки! Тебе вести.

Неужто у Гошиного братца объявилась совесть?..

— Откуда?! — я выглянула из-за отцовского плеча. Три облепленные снегом фигуры стояли истуканами. — Па, ты на меня прослушку повесил?

Раяна же стряхнула с меня всех «бабочек»!.. Или — не всех? Или… Ах, браслет…

Отец ухмыльнулся в снежные усы, но синие глаза смотрели тревожно:

— Соседний округ выручил, и не просто так, разумеется. Я всю последнюю неделю чужие пороги обивал, Улька, но, надеюсь, успел… И уже думал к вам идти и просить… передать. Не медлите, — он взял меня за плечи, посмотрел серьезно и быстро чмокнул в щеку. И отошел, ничего не говоря. Да, дочка выросла…

Томка, деловито поздоровавшись и косо глянув на беса, взялась за ритуал привязки хуфий, а мы с Ангелиной нашли щель в мир теней. У фонтана рваный край метели вздувался снежным пузырем, когда «канализационный» ветер дул оттуда. И остро вспомнились погоня за «пауками», кроличья нора и первая встреча с «Путем в никуда»… Привычно выдыхая и вымораживая паническую атаку, я плотнее обмотала лицо шарфом и снова оглянулась на отца. Конечно, он не просто так затеял тот разговор про свойства хуфий — подводил, намекал, да я не поняла… И сейчас бы отправился вперед меня, но…

Подруга закончила работу, привязав двух хуфий ко мне и одну — к себе, и подошла.

— Идем? — Томка деловито расправила плечи.

Я кивнула, взяла за руку Ангелину и отправила отцу быструю мысль: «Прости за всё, па. Люблю тебя». И, закрыв глаза, шагнула в мир теней.

— Не смотрите, — торопливо шептала «кошка». — Не смотрите и не слушайте, не то пропадете. Здесь многие умоляют — кто о жизни, кто о смерти, — но это не ваша забота, ведьмы. За мной, шаг в шаг. Я чую прошедших, проведу до границы мертвого. Не смотрите, только не смотрите и не слушайте…