Тот резко сел и тут же натолкнулся взглядом на сложенные в боевое заклятие пальцы Мей.

– Правильно держу? – съехидничала рыжуля. – Лучше не совершай резких движений!

Ларан снова нацепил на лицо маску, развеявшуюся, пока он был в отключке, и посмотрел на Эмбер. Даже улыбнулся ей, будто собственная судьба его нисколько не интересовала.

– Теперь я попрошу об ответной услуге, – процедил он, не глядя на Конора. – Уведи девочку.

– Нет.

Ларан вскинул жгучий взгляд. Как бы он ни презирал Конора, а все же надеялся, что и тот, в свою очередь, проявит благородство.

– Сделаем иначе… – устало объяснил лорд Ростран. – Принесем клятву, а Эмбер станет поручителем. Пока она жива – никто из нас не сможет причинить другому вреда. Она дорога нам обоим. Любое нарушение заставит ее страдать.

– Эми? – приподнял бровь Ларан Ориш.

– Да! Я согласна! Не хочу больше злости, не хочу ненависти! Хватит!

Последнее слово Эмбер выкрикнула – и сама же прикрыла уши. Бедняжка, она находилась в постоянном напряжении.

– Хорошо, – выдохнул мастер Широ.

Каково ему будет жить без цели? Без мести, которой он подчинил всю свою жизнь? Без Эмбер?..

Эми уселась, скрестив ноги, между двумя мужчинами, протянула обоим руки, и те переплели пальцы с тоненькими пальчиками.

– Я произнесу заклятие, – буркнул Ларан. – У тебя силенок не хватит!

– Где уж мне! – хмыкнул Конор.

Но если он и жалел о потерянной магии, теперь, обретя дочь, решил оставить сожаления в прошлом.

– Клянусь не причинять вреда, не замышлять плохого… – голос мастера Широ становился все громче, все сильнее, в нем сквозила магия.

Вертрана видела, как поток энергии течет по ладони мага, перетекает в Эмбер и поднимается по руке Конора к нему в грудь. Конор повторял те же слова, и тогда поток возвращался к Ларану. Эмбер выглядела спокойной и умиротворенной. Дождалась последних слов: «Да будет так!» – и отняла руки.

– Все! Если нарушите – я умру! – радостно сообщила она.

Мей ахнула и, не выдержав, прижала к себе девчушку, словно хотела спрятать ото всех бед. Эмбер, хотя именно рыжуля вырубила Ларана, не держала на нее зла. На Мей вообще невозможно было сердиться.

– Ничего, ничего, – заявила Эми покровительственно. – Я ведь им верю!

Хотелось бы и Вертране верить… Ей не нравился этот договор, ее злило, что Ларан вышел сухим из воды после всего, что совершил. Конору решение тоже далось нелегко. Но какой у них оставался выход?

– Я признаю ее наследницей по закону, – сказал лорд Ростран. – Скажу, что Эмбер выкрали в младенчестве. Постараюсь тебя не вмешивать. Весы справедливости докажут, что я говорю правду…

Ларан подавленно молчал. Позже к нему придет осознание того, что он потерял в этот день. Но он жив и свободен, а это немало!

– Едем домой, Эми, – сказал Конор.

Эмбер медленно поднялась, напоследок посмотрела на своего приемного отца и кивнула.

Первым делом леди Ростран раскритиковала детскую:

– Фу-у, что за малышневая комната. Я уже совсем взрослая!

– Нет такого слова – «малышневая», – мягко, но настойчиво поправил ее Конор. – Сегодня переночуешь в моей спальне, а завтра мы обсудим, какой ты видишь свою комнату.

Капризная и своенравная Эмбер, кое-как воспитанная безразличной Кларой и Лараном, который по-своему любил девочку, но большую часть времени был занят, поняла, что с родным отцом не забалует. Однако отступать не собиралась, уперла руки в бока:

– Я не люблю, когда мной командуют!

«Получи еще одну дерзкую девчонку, – усмехнулась Вертрана про себя. – Ох, держись, Корн!»

Эми пробовала отца на прочность, Верта даже посочувствовала лорду Ространу. Первые дни самые тяжелые, а у Конора совсем нет опыта в воспитании маленьких девочек. Как бы не напортачил. Если он сейчас загнет свое любимое: «Выпорю!» – едва ли получится убедить Эмбер, что отец просто неудачно пошутил.

Конор присел на корточки, чтобы оказаться лицом к лицу с дочерью:

– А что ты любишь? Расскажешь мне?

Эми, ожидавшая выволочки, оторопела:

– Ладно…

– Ну пойдем!

– Пойдем…

Он протянул ей руку, Эмбер ухватилась за нее. Вертрана посмотрела им вслед и поплелась в свою спальню.

Вот и все, Верта. Ты ему больше не нужна…

«Завтра утром все изменится! – убеждала она себя, забираясь под одеяло. – Трудный день… Он только-только обрел дочь, конечно, ему не до меня… В любом случае я получу долгожданную свободу. Предел мечтаний…»

Только вовсе не о свободе она теперь грезила, а о том, чтобы уснуть в объятиях лорда Ространа…

На следующий день Конор собрал слуг в столовой и объявил им, не вдаваясь в подробности, что вернул потерянную дочь. Ничего объяснять не стал. Вертрана только головой покачала: какая благодатная почва для слухов. И часа не прошло, как она застукала перешептывающихся у камина горничных, которые вместо того, чтобы чистить ковер, строили предположения. Увидели мисти и разошлись с постными минами. Даже вышколенные лакеи обменивались догадками.

– Уж такие сплетники, – кляузничала Шейла, расчесывая на ночь длинные волосы Вертраны. – Даром что мужчины. Всем жутко любопытно, где же малютка Эмбер жила все эти годы!

Шейла делала вид, что ей-то, собственно, безразлично и она предана душой и телом господину Ространу и мисти Вертране, но слуги-то вон волнуются! Верта спрятала улыбку. За время учебы в Институте она отлично изучила женскую натуру: на половине слуг Шейлу поджидали со свежей порцией новостей. Человеческое любопытство не укротить, но надо как-то оградить от него малышку.

– Она воспитывалась у родственников, – балансируя на грани между правдой и ложью, сообщила Верта. – Они забрали девочку без ведома Конора, и он долгое время не знал, где ее скрывают.

Такая информация не навредит Эмбер.

– Уверена, никто не сомневается, что она его дочь? Эми так похожа на лорда Ространа.

– Да-да! – радостно подхватила Шейла, довольная, что теперь будет что рассказать. – Глазки-то папины!

Эмбер потихоньку обживалась в доме. Сначала ходила тише воды, ниже травы, а потом развернулась во всю силу своего непоседливого, вспыльчивого характера. Она была маленьким черноволосым вихрем, неуловимо перемещающимся по всем закоулкам огромного дома. Бывало, звучал гонг к обеду, Вертрана и Конор ожидали за накрытым столом, а Эмбер врывалась спустя несколько минут, в пыли, с паутиной, запутавшейся в косах. Плюхалась на стул, подвернув под себя ногу, и со свистом втягивала суп, да еще пыталась разговаривать с набитым ртом. Конор разглядывал свое дитя со смешанным чувством умиления и ужаса, а Вертрана мысленно покатывалась от смеха.