Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однажды Эми не явилась спустя полчаса после удара гонга, и лорд Ростран, не на шутку разволновавшись, отправился на поиски.
– Не переживай, она где-то в доме, я чувствую, – говорила Верта, пока они одну за другой обшаривали комнаты.
Всех слуг подняли на ноги. Брюзга-дворецкий громко ворчал, что в доме уже никогда не будет спокойно и тихо, как прежде. Конор кинул на него единственный острый взгляд, и старик замолчал, подавившись словами.
– И слава богам! – шепнула одна горничная другой. – Я боялась сюда наниматься. До появления этого прыткого кузнечика здесь было тихо, как в склепе.
Проказница обнаружилась на чердаке. Она откопала в одном из сундуков старый охотничий артефакт, опутавший ее сетью. Бедняжка потратила всю магию, но так и не смогла освободиться, билась в силках грозной маленькой птичкой. К моменту появления спасательной команды заклятие почти выветрилось, и Вертрана разрушила его без труда. Конор подхватил дочь на руки, на его лице читалось огромное облегчение.
– Придется найти ей гувернантку! – признал Конор тем же вечером. – Я не справляюсь. Люблю ее бесконечно, потакаю шалостям. Вырастет избалованная особа.
Он устало присел на кровать, задумчиво расстегивая манжеты.
– Арлиса бы не одобрила, – закончил он.
Вертрана выпутала из-под покрывала руку, дотронулась до запястья.
– Зачем гувернантка? Я дам Эмбер все, что нужно.
Она давно хотела предложить заниматься с девочкой. Эми ей нравилась, она напоминала Вертране ее саму в детстве.
– Будет непросто, – вздохнул лорд Ростран.
– Ха! – ответила Вертрана. – Она еще не представляет, с кем связалась. Знал бы ты, как нас муштровали в Институте!
Поймала на себе встревоженный взгляд и успокоила:
– Обещаю, никаких розог!
– И никакой магии! Магия для девочки…
Он осекся, приблизившись к опасной черте. Магию девочкам преподавали в Институте только для того, чтобы потом превратить их в бесправных рабынь.
Вертрана закусила губу и промолчала. Как молчала вот уже много-много дней. Она ждала разговора, хотя бы намека: какие чувства связывают их? Неужели Конор, как все лорды, принял искреннюю привязанность Вертраны за исполнение ее служебных обязанностей? Мисти душой и телом принадлежат хозяевам! И, если Вертрана больше не заикается о свободе и каждый вечер ложится с лордом Ространом в одну постель, значит, ее все устраивает.
Возможно, окажись на месте Вертраны Лора, она бы и не мечтала о большем. Богатый, заботливый и молодой хозяин – чего еще желать?
Вертрана же мучилась и не находила себе места. «Уйди, немедленно покинь его дом!» – вопила гордость. «Я нужна ему, я нужна Эми! – возражала любовь. – И Корн… мне тоже нужен!»
Любовь вдруг сделала ее боязливой и слабой. Что случилось с дерзкой и строптивой девчонкой? Теперь она боится произнести лишнее слово. Про лорда Геронима и то страшно спросить.
Но беспокойство за Эйлин все-таки оказалось сильнее: наступила весна, не за горами обряд «отречения». Выпускниц соберут в Институте, чтобы навсегда лишить их возможности иметь детей. Вертрана дала себе слово, что разузнает все о господине Гернаусе. Надо выручать Элли! Она бы никогда их не оставила.
Однажды ночью, когда Конор и Вертрана отдыхали в объятиях друг друга, снова разделив одну страсть на двоих, Верта решилась начать разговор:
– Когда я оказалась в твоем воспоминании…
Конор напрягся, пальцы, что нежно гладили спину мисти, замерли.
– Да?
– Я увидела лорда Геронима… Он был молод. А теперь выглядит как старик. Почему?
Вот она и спросила! На душе сразу сделалось легче.
– Он королевский законотворец, – ответил Конор так, словно это все объясняло.
– И? – не поняла Вертрана.
Он приподнялся на локте, глядя на нее удивленно, лишь потом вспомнил, что Вертрана росла в закрытом учебном заведении, куда информация из внешнего мира просачивалась скудно.
– Эта должность дарует невероятную власть: королевский законотворец почти равен правителю. Он имеет право самостоятельно принимать решения. Любые, какие сочтет полезными для королевства.
– Ого!
– Да. Но чтобы он тщательно взвешивал каждое, вместе с должностью он получает печать законотворца и заклятие. Всякий раз, прикладывая печать к документу, он расплачивается годами жизни.
– Ох…
– Он давно искал помощницу, которая смогла бы обернуть время вспять. Лорд Гернаус заигрался с собственным могуществом, тратя отпущенное ему время слишком необдуманно, и теперь расплачивается за это…
– Элли! – в ужасе воскликнула Вертрана. – Он выжмет ее досуха!
Она села, схватившись за голову. Конор тоже сел, обнял ее за плечи:
– Тихо, тихо! С Эйлин все в порядке! В дом лорда Геронима мне вход закрыт, но я отправил письмо твоей подруге через верных людей и получил ответ.
Верта недоуменно заморгала. Отправил письмо? Он старался помочь, когда Вертрана еще только собиралась с мыслями, чтобы попросить об этом?
– Подожди… – Конор поднялся с постели, накинул халат и вышел без лишних объяснений. Вернулся и протянул Верте надорванный конверт: – Читай!
Вертрана дрожащими руками развернула лист. Почерк Элли был ей хорошо знаком, так же как и строгий, немного холодный тон, проступивший в скупых строчках письма.
Благодарю за беспокойство, дорогой лорд Ростран, но не думаю, что хочу что-то менять в своей жизни. Она не хуже и не лучше жизни любой женщины в этом обществе. Если вас это волнует, отвечу: я в безопасности и вполне довольна существующим положением вещей. Передайте от меня Вертране самые искренние пожелания счастья. Не теряю надежды, что однажды увижу ее и Мей.
Это несомненно писала Эйлин! Вертрана снова и снова перечитывала письмо, надеясь разглядеть между строк то, о чем Элли могла умолчать.
– Он ее запугал? – прошептала она. – Что он сделал с ней?
– Человек, который доставил письмо, уверил меня, что мисти Эйлин выглядит цветущей. Лорда Геронима тоже не узнать – помолодел и похорошел.
Верта тряхнула головой. Она готова была биться за жизнь Элли и совершенно растерялась оттого, что та вовсе не нуждается в спасении.
– Как же так… Все-таки я очень переживаю!
Конор сдвинул брови и задумался:
– Я постараюсь устроить вам встречу, но не обещаю, что это случится скоро…
– Спасибо! – Вертрана едва не задушила лорда Ространа в объятиях.
Занятия с Эмбер продвигались туго. Непоседа Эми не могла усидеть на месте и минуты. Этикет, чистописание, чтение давались ей с трудом. Зато, едва речь заходила о новых заклятиях и артефактах, глаза девочки загорались восторгом.