Глеб, зацепившись за порог, вошел в квартиру и направился в сторону ванной комнаты. Щелкнул выключатель, вспыхнула лампочка. Сиверов опустился на корточки и заглянул под ванну.

– Да, тут, блин, все в порядке. Гляну на кухне, наверное, там из трубы хлещет.

– Да не хлещет у нас нигде! У нас все в норме. Так что иди, мужик.

– Я сам знаю, куда мне идти. Что ты меня гонишь?

Меня люди вызвали.

– Ну ладно, смотри .быстрее и проваливай, – уже начал нервничать широкоплечий.

– Я тебя чего, с бабы снял, что ты так торопишься, психуешь?

– Тебе что за дело? Смотри быстрее и проваливай.

У этого мужика, как понял Глеб, уже чесались руки схватить его и вышвырнуть из квартиры. Но Глебу только этого и надо было.

Из двери большой комнаты выглянул второй.

– Андрей, что за базар? Ребенка разбудите.

– Да тут какой-то сантехник… Короче, пьянь подзаборная. Утверждает, что мы с тобой залили весь подъезд.

– Я был на седьмом, там сухо, как будто бы везде стоят прокладки «Always». Сухо, сухо, – голосом рекламы проговорил Глеб и расхохотался.

Охранник, стоящий у двери, тоже расхохотался.

«Значит, их здесь только двое».

Глеб успел увидеть в коридоре пеструю куртку и высокие белые детские кроссовки и догадался, что это одежда Маши Каштановой. Он вошел в кухню, подошел к мойке, полной грязной посуды, открыл дверцу и наклонился.

– Я так и знал! Конечно, вы виноваты. Ну и влетит вам ремонт в копеечку.

Залили весь подъезд.

– Что ты там несешь?

– Да ты посмотри, посмотри, хозяин, тогда не будешь базарить.

Парень опустился на корточки и заглянул под мойку. Газовый ключ в правой руке Глеба описал короткую дугу и опустился на крепкий круглый затылок. Мужчина почти бесшумно рухнул на пол, его голова оказалась возле мусорного ведра, через край которого свисали корки бананов.

– Эй, иди сюда, хозяин, что ты там стоишь? Помоги нам скорее, тут фонтаном хлещет! – крикнул Глеб уже чуть более трезвым голосом, зазывая в кухню второго охранника.

Тот вошел, недовольно вертя головой, предчувствуя, что сейчас начнутся ненужные хлопоты. Последнее, что ему удалось увидеть, так это ноги своего приятеля, лежащего на полу. Охранник инстинктивно дернулся, пытаясь выхватить из-под мышки пистолет, но правая нога Глеба опередила это движение. Удар в пах был настолько сильным, что подбросил девяностокилограммовое тело вверх, после чего Глеб завершил свою атаку коротким и точным ударом тяжелого газового ключа по затылку противника.

Связать два бесчувственных тела не составило труда и заняло ровно минуту.

Первого – в клетчатой рубахе, – все еще не пришедшего в себя, Глеб подтащил к батарее и, усадив спиной к стене, привязал его руки к трубе.

– Теперь ты, дружок, даже встать не сможешь.

А второго, подсунув руки ему под мышки, Глеб затащил в ванную, где брючным ремнем привязал к чугунной стойке. Здесь пришлось немного повозиться.

Но Сиверов действовал быстро и четко, не обращая внимания на стоны.

Он вернулся в кухню, набрал в большую чашку холодной воды и вылил ее на голову верзилы в клетчатой рубашке. Тот затряс головой и пришел в сознание. На его и без того грубом лице появилась зверская гримаса Глеб взял с пола табельный пистолет, снял с предохранителя. Когда охранник это увидел, выражение его лица моментально изменилось. Он завозился, попробовал встать, но тщетно: что-что, а трубы советских радиаторов очень крепкие, тем более, дом был послевоенный, тогда еще строили на совесть.

– Мне нужен телефон Руднева и побыстрее.

Глеб подошел и, даже не дожидаясь ответа, стволом пистолета открыл верзиле рот, отколов ему при этом кусок зуба.

– Ты меня понял? Или, может, ты плохо слышишь?

Я считаю до трех, и ты киваешь головой. Если ты не кивнешь, я нажимаю на курок, а затем вкладываю пистолет в твою руку. Понял, ублюдок? Быстро – телефон Руднева! Раз, – произнес негромко Глеб, – два… – голос Сиверова зазвучал громко и резко.

Охранник, сидящий на полу, судорожно дернулся.

– Ну, говори!

Верзила быстро произнес цифры телефонного номера.

– Где аппарат?

Мужчина кивнул в сторону большой комнаты. Сиверов быстро сходил и вернулся уже с телефоном.

– Ты не врешь?

Голова повернулась из стороны в сторону.

– Тогда ладно, живи. Я тебя убивать не буду, тебя убьет твой шеф. И сделает он это не хуже меня, поверь. Я знаю.

Второй еще не пришел в себя. Но Глебу до этого не было уже никакого дела.

Он быстро разбудил девочку.

Маша испугалась, но Сиверов ее успокоил:

– Маша, Машенька, не волнуйся. Я от твоей мамы.

Сейчас мы с тобой поедем, быстренько одевайся.

Девочка принялась послушно одеваться. Спросонья руки не попадали в рукава, пальцы дрожали, и она никак не могла завязать шнурки.

– Ладно, погоди, я сам завяжу, – Глеб нагнулся и быстро затянул шнурки кроссовок. – А теперь пошли.

Он взял свой ящик и уже на лестничной площадке положил в него два пистолета. На всякий случай.

– Куда? Куда вы меня ведете?

– Пойдем, пойдем, быстрее! Мне некогда. По дороге я все тебе расскажу.

Эти плохие дяди тебя украли, а я тебя спас. Так что ничего не бойся.

Маша все еще окончательно не проснулась. Она зевала и кулачками терла огромные глаза.

– Залезай на заднее сиденье, устраивайся поудобнее. Дорога у нас дальняя.

Открыв дверцу, Глеб помог девочке забраться в «победу», а сам сел за руль, бросив на сиденье каску.

«Эх, незадача, дал я маленькую промашку!»

Сиверов вспомнил, что собирался еще кое-что сделать, но возвращаться уже не следовало. Еще заходя в подъезд, он подумал, что неплохо было бы после посещения девяносто седьмой квартиры «обезножить» машину людей полковника Руднева, чтобы они не смогли погнаться за ним.

"Ну, не сделал так не сделал. Хотя, собственно говоря, кому ехать-то на ней? Может, часам к восьмидесяти утра эти двое и смогут развязаться, хотя навряд ли.

Узлы я затянул намертво".

…Через час с небольшим Глеб Сиверов уже был на даче генерала Лоркипанидзе. Ирина спала, а вот старый генерал сидел за письменным столом, перелистывая книгу мемуаров английского разведчика. По шуму мотора Амвросий Огарович узнал свою машину и вышел на крыльцо.