– Начал с недавних пор, – искренне ответил он. – Как и верить, что ты – лучшая надежда Аланди. – Эдан нагнулся и поднял наш ковер. – Возьми его. Если когда-нибудь окажешься в опасности, используй его, чтобы сбежать. И найти меня.

– Тебе стоило бы оставить его себе.

– Он больше меня не слушается.

В его голос закралась печаль, несмотря на попытки ее скрыть. Эдан прижал меня к себе и поцеловал. Грубо, страстно, словно пыл его любви изменит мое мнение и убедит пойти с ним. У меня перехватило дыхание. Я цеплялась за его шею, слушая ровное биение его сердца. Он пригладил мои волосы, а затем взял мое лицо в руки, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.

– Спасибо, что освободила меня, Майя.

– Береги себя, – прошептала я. – Помни, что отныне ты смертный. Не делай ничего глупого и поскорее возвращайся ко мне.

Его губы расплылись в легкой улыбке.

– Обязательно.

Эдан отпустил мою руку и, одарив прощальным поцелуем, ушел.

Мне хотелось расплакаться, но слезы все не шли и не шли. Сердце сковало льдом, сжимая его сильнее, словно готовясь сломать. Я отрешенно зашторила окна, позволяя комнате окунуться во тьму. Из храма слышался бой барабанов – знак того, что император пришел на утреннюю молитву, чтобы отпраздновать алое солнце. От звука вода в моей миске пошла рябью.

Я окунула в нее пальцы и умыла лицо.

– Ты освободила своего чародея, – пробормотал мрачный, сипящий голос. – Это было ошибкой, Майя Тамарин. Серьезной ошибкой. Я предупреждал тебя, если клятва Эдана разрушиться, я вернусь за тобой.

Я оцепенела. Откуда доносился звук, было не понять. Он будто исходил из всех стен одновременно.

– Присмотрись, – прошептал голос.

Я сглотнула и перешла в свою мастерскую. Станок, стулья и стол были пусты. Затем вернулась в спальню – и там, в зеркале, увидела Бандура.

– Ты знала, – сказал он, – что раньше люди били в барабаны, чтобы отпугнуть демонов?

Я расправила плечи и выпрямилась.

– Если ты явился за мной, я не боюсь.

– Тебя выдает дрожь в голосе, Майя Тамарин, – промурлыкал Бандур. – Я всего лишь хотел поговорить. – Демон принял обличье Сэндо, и брат улыбнулся мне из зеркала. – Может, так будет лучше.

– Не вмешивай моего брата! – сплюнула я.

Бандур рассмеялся, и его лицо приняло обычные черты.

– Ты удивила меня, Майя Тамарин. Душа Эдана – ценный приз, но ты, портниха, призвавшая к жизни саму Аману… ты можешь оказаться даже ценнее.

– Если ты пришел, чтобы забрать меня на Забытые острова, то вперед. – Я так сильно сжала кулаки, что ногти впились в кожу. – Или у тебя не хватает сил, чтобы отойти так далеко от своего царства?

Бандур парил в стекле, его пустые обсидиановые глаза, истекавшие пеплом и смертью, буравили меня.

– Мне не нужно забирать тебя в Лапзур, – его рука пронзила зеркало, и я попятилась. – Ты придешь по собственной воле.

– Я никогда не вернусь в это ужасное место, – огрызнулась я. – Никогда!

– Это мы еще посмотрим, – усмехнулся демон. – Теперь, когда твой любимый чародей свободен, он не может защитить тебя. Со временем ты будешь умолять меня занять место стража на островах.

От уверенности в его словах мой живот закололо страхом.

– Ты бредишь, демон.

– Неужели? – просипел он. – Будь ты обычной девчонкой, тебя ждала бы легкая участь. Я бы разбросал твои кости по островам, чтобы твоя душа никогда не познала покоя. Но нет, Эдан был прав. Ты не обычная девушка. Посему и цена твоей расплаты выше. Амана ведь тебя предупреждала.

У меня должны были подкашиваться коленки, крутить желудок, но я ничего не чувствовала. С вызовом посмотрела на демона.

– Я не боюсь.

– Тогда все уже началось, – сказал Бандур. – Демоны не испытывают страха.

Холод, распространяющийся по моей груди, взбунтовался, и я сдавленно ахнула.

– Нет. Нет!

– Да, с каждой секундой ты становишься все больше похожей на меня. Вскоре барабаны будут напоминать тебе лишь о том, как когда-то билось твое сердце. Каждый пропущенный удар, каждая холодная дрожь по коже – признак поглощающей тебя тьмы. И однажды она лишит тебя всего, что ты знаешь и ценишь: твоих воспоминаний, твоего лица, твоего имени. Даже твой чародей не сможет тебя любить, когда ты проснешься демоном.

– Нет! – закричала я, колотя кулаком по зеркалу. – Ты лжешь!

Бандур схватил мое запястье, его черные когти царапнули мне кожу.

– Будь счастлива, Майя. Долго это не продлится.

А затем он исчез.

Я медленно осела на пол. Наверняка Бандур лгал, и все это неправда. Не может ею быть.

Хотелось плакать, но слезы отказывались подступать к глазам. Как бы я ни пыталась вызвать у себя страх, ничего не получалось. В глубине души я знала, что Бандур прав. Моя душа пошла трещиной, через которую просочились тени и обволокли мое сердце. Вскоре это сломает меня, и я стану как он. Демоном.

– Я – Майя Тамарин, – сказала я зеркалу. – Дочь Калсана и Лилин Тамарин, сестра Финлея, Сэндо и Кетона, – сглотнула. – Возлюбленная Эдана.

Я повторяла эти слова снова и снова, вспоминая лица родителей, братьев и Эдана, свое детство у океана, любовь к шелку, краскам и свету. Вспомнила, что я потеряла и обрела, боль от того, что Эдан ушел, не узнав о моем обмане. Наконец пришли слезы, удушая меня эмоциями, пока я раскачивалась взад-вперед.

Я так скучала по отцу и Кетону… Так скучала.

«Будь счастлива, – насмехался Бандур. – Долго это не продлится».

Как я могла быть счастлива без семьи? Я думала, что мой приход во дворец спасет отца и его лавочку, но совершила огромную ошибку. А теперь у меня не было и Эдана…

Внезапно я замерла, вспомнив о его подарке и словах: «Это исцелит ноги твоего брата и вернет счастье семье».

Я потерла глаза и начала яростно копаться в сундуке в поисках последнего ореха Эдана. Найдя его, сжала в кулаке, цепляясь за его тепло.

Я не позволю Бандуру забрать мою душу. По крайней мере, без битвы.

Мне было необходимо вновь увидеть свет в глазах отца, как Кетон снова ходит. Вспомнить, каково это – быть счастливой. Хотя бы напоследок.

Потянувшись за ножницами, я решительно приступила к работе над ошметками нашего зачарованного ковра, пока он не наполнился жизнью.

Домой. Я полечу домой.

В Порт-Кэмалан я прибыла за пару часов до заката. Дороги были пустыми; все сидели по домам и праздновали алое солнце, даже уличные торговцы не продавали свои товары. Я заметила отца Цалу в его пекарне, пока он смешивал муку, масло, сахар и воду, как поступал ежедневно, чтобы приготовить тесто для утренних булочек, но он меня не видел. Никто не видел.